Материализовалась она непосредственно в просторном зале совещаний, на техническом балкончике над многоцветными витражами во всю стену. Божественную гостью никто не заметил, зато она всё прекрасно видела и слышала. За длинным столом, заваленным многочисленными бумагами, докладами и записками, восседало шесть человек, как говорится высший штаб чрезвычайного положения. То есть сам диктатор с несколькими своими ближайшими соратниками. Практически к каждому из них прибывали свои посланники или курьеры, тихо и деловито делали доклад или отдавали некие бумаги и убегали прочь. Если следовало поставить в известность остальных, услышавший сообщал во всеуслышание. Если нет – просто делал у себя какие-то отметки. Порой тут же отдавались подчинённым нужные распоряжения или высшие приказы.

То есть работали местные власти весьма продуктивно, ни в коей мере не предаваясь панике или неуместной злости, которые превалировали у остальных жителей столицы. Трезво оценивали происшедшее, грамотно распоряжались подходящими воинскими резервами, пытались вычленить виновных и направлять поисковые кампании в нужном направлении. Судя по звучавшим фразам, у них это лихо получалось:

– Поступили первые данные расследования странностей в госпитале…

– Составлена общая картина повреждений каждого судна…

– Следователей в первую очередь насторожили идентичные симптомы неожиданных болезней у всех четверых агентов…

– Повреждения строго идентичны: уничтожение целых участков борта ниже ватерлинии. Причём ни единого взрыва так и не прозвучало…

– Накануне пострадал интендант, пристававший к ачи. Диагноз: инсульт. Но сегодня с утра точно с такими симптомами по разным палатам обнаружены остальные три агента, находящиеся там под видом больных…

– Вот и возникло подозрение, что кто-то посторонний проник на режимный объект. Стали осматриваться вокруг. Отыскали повреждение периметра из колючей проволоки. Затем такие же проходы в двух иных заграждениях, уже вдоль залива. Ещё подмечена была неработающая сеть освещения на заборе.

– В начавшейся суматохе в основном порту никто не придал значения глубокому обмороку, в котором оказались находившие в ночных дозорах солдаты. Их попросту доставили в лазарет, куда вскоре стал поступать огромный поток раненых и обожжённых…

– Только сейчас просмотрели суть повреждений на колючей проволоке и в электросети: они совершенно идентичны распылённому металлу на обшивке кораблей.

– То есть у нас появляется некий виновный или группа лиц, которые начали свою деятельность диверсантов именно из госпиталя?

– Да. Всё сходится по времени. Ведётся проверка всех без исключения людей, числящихся в медицинском персонале. Почти со всеми ведутся допросы. Некоторые в розыске…

– Нигде не могут найти главного врача госпиталя и старшую медсестру. Они как бы ушли с работы в самом начале ночи, но дома их нет. Как нет нигде и их родственников. Утром их как бы ещё видели, но сейчас их и след простыл.

После небольшой многозначительной паузы кто-то из членов штаба озвучил весьма неприятное для них предположение:

– Значит, это всё-таки действовали наши заговорщики!

– Причём однозначно: опираясь на помощь и силы наших врагов извне!

– Вывод?

– Надо все резервы выводить из города и бросать на поиски пропавших медиков и их родственников. Наверняка они уходят от города в сторону границ или плывут давно по океану…

– Конечно! Недаром ведь они напрочь заблокировали русло залива.

Азнара ещё немного послушала, делая некие собственные выводы:

«Вряд ли вся эта шумиха затеяна заговорщиками с целью спасения и эвакуации именно Труммера. Но я почему-то уверена на все сто, что этот «везунчик» вляпался в местные разборки с головой. И сейчас бежит с одной из групп местных саботажников. Если их найдут и догонят, могут нечаянно и подстрелить шустрого а’перва. А это – не в моих интересах. Как бы… Следовательно, каковы мои действия? Ха, просты как лом!..»

После чего проявившаяся в пространстве Непревзойдённая плавно левитировала своё божественное тело прямо на противоположный от диктатора конец стола. И только этим добилась полной тишины и тотального ступора всех присутствующих. Некоторые курьеры умудрились застыть на бегу, в шатком равновесии, на одной ноге.

Естественно, что про дэмов здесь знали, помнили, часто говорили и рассказывали разные страшилки и жуткие легенды. Всё-таки ДОМ как-никак, пусть и не божественная плоскость. Но вряд ли кто из жителей данного княжества видел или хотя бы мечтал увидеть раз в жизни подобную личность. Подобные эмпиреи и для жителей секторов практически недоступны, а уж для смертных из иных пространств (не относящихся даже к Диким землям) такое недоступно по умолчанию. Правда, узнать богиню в лицо в этом глухом углу ДОМА вряд ли кто сумеет. Здесь сувенирные портреты и статуэтки не продают. Или они встречаются крайне редко.

Но в любом случае мечтающих увидеть подобное явление здесь быть не должно. Скорей – наоборот. Плохая слава о дэмах, она тоже работает на крайне негативный имидж. Ну и вдобавок Ревельдайна изобразила на себе самые роскошные одежды, какие она использовала для парадных выходов. А остальную красоту и скрывать не приходилось. Всё это вместе заставляло людишек внимать не просто каждому слову богини, а каждому её вздоху.

Вот она и распорядилась, ни капельки не напрягая голосовые связки:

– Всякие поиски пропавших граждан, как и прочих подозреваемых, – прекратить. Заниматься только спасением города и наведением правопорядка на его улицах. Всё понятно?

Только диктатор нашёл в себе силы кивнуть. Да и не только кивнуть. Хрипящим голосом он осмелился поинтересоваться:

– Прости, Непревзойдённая! – (О! Узнал?! Хотя без таких знаний в правители трудно пробиться!) – Но дозволь спросить: за что нам такие напасти?

Кобре было глубоко плевать на делишки презренных людишек. Особенно раньше. Тем более сейчас на подобные вопросы отвечать считалось бы ниже собственного достоинства. Но тут она сама себе удивилась, когда ответила:

– Будь попроще, правь с благородством, не ущемляй граждан, дай им свободу, и… всё будет хорошо.

Сказала это и исчезла. И уже в следующий момент вновь в виде туманного веретена устремилась на дальнейшие поиски непоседливого а’перва.

Глава восемнадцатая. Чужие – не всегда враги

Первый непроизвольный вдох показался обжигающим, смертельным. Да и судороги тряхнули тело преизрядно. Но уже второй вдох почудился Труммеру вполне нормальным. Разве что врывающийся в лёгкие воздух (или всё-таки зелёный кисель?) показался горячим. Дальше – ещё проще, хотя грудь ходила ходуном, словно после резкого спурта на двести метров.

А там и глаза, пусть сквозь слёзы, сумели рассмотреть сквозь редеющую субстанцию не то стены, не то скалы вокруг. Недалеко, метров тридцать-сорок. Пытаясь интенсивно проморгаться, а’перв прислушался к себе, оценивая собственные силы, и понял, что они никуда не делись. То есть можно вступать в бой с врагами любого качества и количества. Теперь бы только определиться: где они и кто они.

Ну и товарища как-то взбодрить, не только физически:

«Тилиус! Ты как? – Несколькими воздействиями он сработал, и громадное тело перестало сотрясаться от судорог. – Я вроде дышу… И вроде ничего смертельного».

«И я дышу, – отозвался кит. – Но вроде всё равно умираю. Дурно мне! Неприятно! И сдвинуться никуда