– Какой ещё астероид? – не понял Мозес. – Мы договаривались доставить его на базу на Луне…

– План поменялся. Не хотите отдавать команду капитану, я отдам! – Зеррин шагнул к выходу.

– Стойте! Я приказываю…

В грудь Мозесу упёрся ствол бластера. Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами.

– Мне плевать, какие проблемы решаешь ты, – процедил сквозь зубы Зеррин. – Но свою задачу я выполню, хочешь ты или не хочешь. Капитан подчиняется только тебе, отдай приказ уничтожить зависший над нами кусок дерьма! Или я перестреляю весь экипаж и займусь делом сам!

– Хорошо, я поговорю… – горло сдавило, и Мозес, испытывая приступ бессильной ярости, повторил: – Приму меры.

– Не тяни!

– Проанализируем обстановку… и решим…

Зеррин убрал пистолет.

– Даю полчаса на размышления!

Вышел, шагая тяжело, как железный истукан.

Мозес выругался, вытирая вспотевший лоб ладонью. Подумал: надо было сразу его прикончить, когда он первый раз вышел наружу.

Таблетка лиама помогла справиться с приступом злобы и бессилия. Ладно, господин оберст, мы ещё посчитаемся…

– Пак, – связался Мозес с мостиком, – мне нужны все данные о нашем положении. Срочно! Кто ещё кроме нас крутится возле «Бича», какие переговоры и с кем ведёт, повнимательней изучите объект над нами.

– Будет выполнено, господин начальник!

– Повторяю – срочно! И ещё: мы можем одним ударом уничтожить эту кучу де… э-э, мнимую платформу?

– Так точно, господин начальник! На борту имеются пусковые установки «Томагавков» с ядерными боеголовками и батарея плазмеров. Ещё «Блейзер»…

– Это хорошо. – Мозес помолчал, размышляя, не заминировать ли один из катеров, на котором и отправить команду Зеррина к деструктору. Нажал кнопочку – и привет, милый! Потом пришла мысль: успеем, пусть погрузят деструктор.

– Жду доклада, Пак.

– Слушаюсь!

Пак Сонсэнним справился с заданием раньше.

Не успел Мозес посетить туалетную кабину (не хотелось гадить прямо в памперс скафандра, интуиция подсказывала, что придётся долго находиться внутри защитной скорлупы), как в каюте просвистел вызов интеркома.

Мозес таки досидел в кабинке до конца, выполнил все необходимые очистительные процедуры, с благодарностью помянув русских конструкторов: существовала легенда, что именно русские первыми, ещё до старта Гагарина, создали продуманную туалетную систему, в то время как хвалёные американские астронавты сутками летали в скафандрах, полных дерьма. Не зря разработки русских превосходили и нынче всё, что делали конструкторы других космических компаний.

– Слушаю, Пак, – сел Мозес в модуль-кресло, принадлежащее, как и каюта, корейскому капитану.

– Мы снова поймали переговоры каких-то кораблей, но не смогли расшифровать, господин начальник. Вероятно, вы правы, это русские и американцы.

– Где они в данный момент? Вы их запеленговали?

– Американский фрегат идёт вдоль трубы «Бича» в нашу сторону. Русский фрегат где-то совсем близко, но мы его не видим.

– Прячется, значит.

Засосало в желудке. Ситуация изменялась с каждой минутой, причём в худшую сторону, и хотя «Бич Божий» не был официально объявлен всемирным историческим наследием и на него никто не мог предъявить права, проводить «археологические изыскания» под присмотром конкурентов не хотелось. Тем более что команда «Ынхи» сейчас занималась, по сути, похищением оружия.

– Подготовьте крейсер к старту.

– Не могу, господин начальник…

– Почему? – удивился Мозес. – Что значит – не могу? Погрузим деструктор и слиняем отсюда в более безопасное место. На «Биче» полно интересных объектов.

– Ваш заместитель требует…

– Какой ещё заместитель?

Перед Мозесом засветился экран, показывающий рубку управления крейсером.

Рядом с креслом капитана стояли двое мужчин в скафандрах, и один из них – Зеррин – приставил к виску Пака Сонсэннима ствол пистолета.

– С-саракш! – прошипел Мозес, бледнея.

– Время кончилось, начальник, – сказал турок, искривив тонкие серые губы. – Сбивайте эту кучу дерьма немедленно! Как только она сгорит, начнём погрузку объекта в трюм.

– Подождите…

– Даю минуту и стреляю!

Мозес вспотел. Захотелось оказаться в зале своего персонального секретного музея в Латакии, полном ценных экспонатов, добытых в разных концах Земли.

– Пак… можно что-то сделать… э-э?

– Что прикажете, господин начальник.

– Дьявол! Мы же скомпрометируем себя!

– Десять, девять, восемь…

– Ладно, открывайте огонь… нет, ждите, я сейчас поднимусь к вам.

– Боевая тревога! – объявил Пак Сонсэнним обречённо.

Мозес вскочил, вызывая помощника:

– Аксель, собирай наших – и в транспортный отсек!

– Что случилось, Ронни? – хрипло осведомился бельгиец.

– Ещё не случилось, но может случиться всякое. Этот бешеный турок решил ликвидировать свидетелей, не зная, кто они и чем могут ответить.

– Вы же можете запретить…

– Эта сволочь грозится всех перестрелять! Я не думал, что они будут так агрессивны. Но уже ничего не изменишь, надо вести себя с ними потише. Короче, собирай команду, я спущусь через пару минут.

– О’кей. – Голос Якобса пропал.

Мозес ещё раз глянул на изображение «кучи дерьма» на экране, торопливо собрал кое-какие личные вещи, закинул за спину блок-разгрузку НЗ и выбежал из каюты.

Его ждали все члены отряда: Якобс, Сёма Млынник, Хасан Кабих и Рафа Ривер. Забрала шлемов «археологов» были откинуты, и Мозес мог легко прочитать на лицах сподвижников тень тревожного ожидания.

– Что происходит, босс? – развязным тоном спросил Сёма. Его английский был ужасен, а за этот тон вообще его можно было убить, но председатель НАТО стерпел.

– Быстро в катер! – скомандовал Мозес.

Члены НАТО полезли в кабину флайта, способного самостоятельно преодолевать силу тяжести планет типа Земли и поддерживать жизнедеятельность пассажиров в течение пяти-семи дней. К тому же он был вооружён ракетным комплексом «Суси».

– Господин начальник, – просверлил ухо Мозеса голос Пака Сонсэннима, – экипаж готов к выполнению приказа. Ждём вас.

– Не ждите, – сказал Мозес, залезая в кабину аппарата. – Времени до столкновения с Меркурием осталось мало, и я хочу осмотреть хотя бы ближайший участок «Бича». Выпускай катер.

– Когда вы вернётесь?

– Когда будет нужно.

– Не попадите под удар, крысы, – презрительно проговорил Зеррин, правильно оценив действия руководителя экспедиции. – И возвращаться не спешите, мави кеци, собирайте свои цацки, мы вызовем вам грузовую баржу.

Мозес окаменел, борясь с ослепляющей ненавистью. Над цветом его волос никто не рисковал шутить. Ответ так и просился на язык, но конфликтовать с турком было бы ошибкой, надо было терпеть, и главарь «археологов» промолчал.

Ворота транспортного терминала раздвинулись шестью треугольными секциями. Катер прыгнул в пространство как торпеда в бурлящую воду. Пассажиров накрыло невидимое пульсирующее поле нелинейной гравитации. Сёма Млынник выругался.

– Что такое мави кеци? – поинтересовался Якобс.

– Синий козёл, – перевёл Хасан Кабих.

– За козла я бы его задушил, – засмеялся-закашлялся Сёма.

Катер поднялся над крейсером. Под ним легла порядком осточертевшая панорама «археологических раскопок».

Мозес, сидевший рядом с пилотом (Якобс занял это место по умолчанию), посмотрел вверх, на «небо» «Бича», но сгустившиеся испарения и несущиеся по «небу» струи белёсых «облаков» не позволили ему разглядеть комбинацию «кишок».

– Поднимись повыше, над этой пеленой.

Катер вынырнул из тумана на высоте километра.

– Нас не зацепит?

– До платформы полсотни километров, босс.

– На всякий случай держись подальше от крейсера.

Якобс послушно отвёл аппарат в сторону на пару километров.

– Пак, вы что там, уснули?

– Нас ощупывают лазерами…

– Делайте уже, что наметили.

Псевдоплатформа, принадлежащая неизвестным «геологам», начала опускаться в «атмосферу» «Бича», рождённую испаряющимися газами и водяным паром.

Из этой серо-мглистой пелены выскочила огненная стрелочка, вонзилась в «платформу», вернее, в невидимый пузырь