Всматривались в бугристую трубу под аппаратом, то сужавшуюся, то расширявшуюся, до рези в глазах. Сильно мешали струи испарений, поднимавшиеся над ледяными буграми. Но особенно смотреть было не на что. «Бич» за миллиарды лет блуждания между галактиками насобирал в основном пыль и снег, а также остатки разбитых планет и астероидов, поэтому глаза уставали от унылого пейзажа, тянувшегося, казалось, бесконечно. К тому же изрядно доставала тошнота, вызванная колебаниями силы тяжести, и спутникам Мозеса, да и ему самому, было несладко.
Наконец на сто первом километре от разбитой морлокской станции внизу на округлом ледяном волдыре диаметром в несколько километров показались какие-то шипастые структуры серо-жёлтого цвета, контрастирующие со снегами вокруг, и Мозес дал команду снижаться.
С высоты в сто метров шипастые структуры обнаружили сходство с земными кактусами, известными под названием «голова старика»[7], проросшими сквозь толстые слои снега и льда.
– Будем садиться? – жадно спросил Сёма Млынник.
Мозес ответил не сразу. «Кактусы» ему не понравились, словно и вправду были головами усопших великанов, туловища которых утонули в снегах.
– Не вижу смысла, это не развалины.
– Что-то живое.
– Было когда-то живое, да замёрзло насмерть.
– Неужели на «Биче» когда-то была жизнь?
– С какого бодуна тебя это интересует? – полюбопытствовал Якобс.
– Про жизнь всегда интересно, – бесхитростно и не слишком вразумительно пояснил Млынник. – Говорят, в космосе тучи всяких монстров ошиваются. Может, на «Бич» какие-то семена выпали да проросли?
– Мне по барабану.
– Летим дальше, – прервал «учёный» разговор Мозес, глянув на Солнце, появившееся на передней полусфере блистера.
Фильтры погасили его пламенный огонь, но земная звезда уже приблизилась настолько, что увеличилась вдвое по сравнению с тем, что было видно с поверхности Земли, и поляризационная оптика катера не справлялась с потоком света.
Мозес пожалел, что направил аппарат к переднему концу «Бича». Теперь им всё время надо было лавировать, чтобы лучи Солнца не кололи глаза. Но поворачивать назад, преодолев больше сотни километров, не хотелось.
– Смотрите в оба! Ещё полчаса покружим и назад.
Однако им неожиданно улыбнулась удача.
Не прошло и пяти минут, как под катером вырос очередной снежно-каменно-ледяной пузырь, из которого торчали чуть погнутые девять мачт в ряд, словно венчавшие палубу какого-то древнего парусного корабля.
– Вот это другое дело! – сказал Мозес, выслушав ликующие вопли «археологов». – Надеюсь, здесь нам повезёт. Аксель, ищите место для посадки.
Катер сманеврировал и опустился рядом с крайней «мачтой», облизанной тонким слоем льда. Сквозь эту прозрачную плёнку было видно, что цвет мачт вишнёво-красный, словно они были раскалены до высокой температуры.
Мозес на всякий случай проверил, не излучают ли «мачты» радиацию, но датчики катера и скафандра молчали. Полевая обстановка вблизи необычной конструкции была близка к почти нулевому фону космического пространства.
Выбрались на губчатый грязно-серый бугор, состоящий из смеси льда и пылевых пластов. Задрали головы, разглядывая слегка изогнутую вверху полую, как оказалось, трубу высотой в сто и диаметром у основания в десять метров.
– Ну, и что это за фигня? – осведомился Сёма Млынник.
– Мачта, – сказал Якобс. – Плюс ещё восемь штук.
– Если это мачты – где корабль?
– Подо льдом.
– Что-то я сомневаюсь, было бы видно.
– Осмотрите всё, – приказал Мозес. – Аксель, запиши ландшафт на камеру.
Разбрелись вдоль шеренги «мачт», ничем не отличающихся друг от друга. Они стояли ровно, с шагом в полсотни метров, и было понятно, что у них действительно должна быть одна платформа. Однако никакой платформы видно не было, «мачты» уходили в завалы льда и застывшей грязи глубоко, и для того, чтобы убедиться в их принадлежности кораблю, требовалось пробить колодец до платформы-палубы, на которой они были установлены.
– Дырка! – заорал Сёма, осматривающий третью от начала шеренги «мачту».
Доползли до неё, стараясь делать как можно меньше движений руками и головой. Сила тяжести «Бича» на каждом метре его длины была чуть больше земной, но это ещё можно было терпеть, но вот растягивание рук-ног и мышц в разные стороны, да ещё эффекты пароксизма скручивания тела, мешали ориентироваться, и простая прогулка по ледяным торосам становилась сродни преодолению полосы препятствий.
Мозес мимолётно пожалел команду Зеррина, вынужденную тратить много энергии на работу, требующую и на Земле серьёзных усилий.
Корпус «мачты» и в самом деле имел дыру в основании на высоте человеческого роста. Она была овальной, ровной, оцепленной какими-то гребнями и наводила на мысль, что здесь когда-то был люк. Размеры дыры – метр на два – вполне позволяли пролезть в неё космонавту небольших габаритов.
Мозес велел спутникам сделать «помост» и влез на плечи Ривера и Сёмы Млынника, заглянул внутрь.
Предположение Якобса оправдывалось глубиной открывшегося колодца. Труба «мачты» была полой и уходила вниз не менее чем на сотню метров. А там, в бликующей льдом пустоте, можно было разглядеть решетчатую поверхность красного цвета. Вероятно, она и представляла собой «палубу корабля», неведомо как оказавшегося на «Биче».
Мозес пошарил по стенам трубы лучом фонаря, с разочарованием убедился, что лесенки или скоб не видно, слез с плеч спутников.
– Облом, парни.
– Что там?! – обступили его «археологи».
– Труба опускается метров на сто, дальше решётка. Но никаких скоб не предусмотрено, так что для спуска понадобится альпинистское снаряжение.
– У нас же эграны, – ткнул себя в живот Сёма, имея в виду пояса антигравитационных генераторов.
– Они маломощные, могут не вытащить нас оттуда, нет смысла рисковать. Давайте осмотрим остальные «мачты» и вернёмся на корабль. Сюда надо идти, предварительно хорошо подготовившись.
Обошли шеренгу башен, обнаружив на одной из них ещё одну дыру – такого же размера, что и первая, а также нечто вроде заплаты эллипсоидальной формы на соседней трубе, подтвердившей, что она закрывает отверстие и представляет собой крышку люка.
Сёма бросился искать крышку и действительно нашёл недалеко от «мачты», выглядывающую из грязевого бархана. Её вытащили на свет божий, но она оказалась очень тяжёлой, и Мозес отказался совать её в катер.
– Подгоним «Ынху» и погрузим, – пообещал он.
Ему не возразили. Пыл «археологов» подугас, они разочаровались в «погребах и сундуках с сокровищами погибшего корабля» и с трудом держались на ногах. У всех было только одно желание – добраться до корабля и отдохнуть.
Мозес связался с капитаном:
– Пак, что у вас?
– Пока всё тихо, господин начальник, – ответил Пак Сонсэнним. – Ваши коллеги вытащили из кратера какой-то ржавый бак, облепленный трубами.
– Наверно, одну из кабин деструктора. Что ещё?
Пак помялся.
– «Бич» приближается к Солнцу…
– Это не новость.
– Судя по расчётам траектории, он совсем скоро врежется в Меркурий.
– Мы это учитывали. Сколько у нас времени?
– Максимум двое суток.
– Успеем что-либо снять до этого события. Потом обсудим дальнейшие действия. «Бич» спокойно развалил Каллисто, а этот спутник Юпитера не намного меньше Меркурия[8]. Возможно, он разлетится на куски и не помешает нам работать. У тебя всё?
– К нам приближается корабль…
Перехватило дыхание. Мозес не сразу
