Вместе с Лебедем, Мазуровым и Айдаром Клим подошел к ведущим и встал рядом, глядя вперед, перед собой: небольшая возвышенность, на ней – рельсы, за которыми виднелись трухлявые крыши раскосых домишек и вторые этажи зданий повыше да покрепче, сплошь увитые плющом; дальше – макушки деревьев, рыжие, почти ржавые, с перекрученными стволами. Это был больной, опасный и мертвый лес. До него было рукой подать, если бы не сплошная линия аномалий, преградившая путь на ту сторону.

– Приехали, – недовольно констатировал Айдар, окинув опытным взором препятствие. – И давно эта гадость здесь?

– Без понятия, – отозвался кто-то из спутников. – Аномалии вдоль путей были всегда, но между ними имелись какие-никакие тропы. А тут…

Тут действительно дороги вперед не было, Клим и сам отчетливо это видел на дисплее детектора: полотно искрящих «розеток» настилалось на липучие «топи», те соседствовали со «вспышками» и «киселями», а они, в свою очередь, попирали гравиконцентраты – и так далеко-далеко во все стороны, до самого горизонта. Сплошная полоса изрезанной, смятой, растворенной, прожженной тысячами вольт земли.

– Обойти где-то можно? – спросил Мазуров, изучая карту местности на своем коммуникаторе.

– Слева, через пять километров, есть дорога, по которой вновь выйдем к Карьеру, но с другой стороны, – ответил ему Айдар. – Там он давно затоплен, и, чтобы сунуться в него, психом быть надо. Справа кладбище техники – огромное радиационное пятно, обходить которое и долго, и трудно.

– То есть теперь только назад и по новому маршруту? – нахмурился полковник: высмотреть в коммуникаторе он так ничего и не смог.

– Я не знаю.

Клим не знал тоже: ходил в этих местах «анархист» лишь единожды и очень давно. Тогда, еще будучи вольным сталкером, он с группой бродяг обеспечивал прикрытие ученых, проводивших тут какие-то свои эксперименты. Все произошло удивительно быстро и спокойно: пришли, замерили что-то да двинули назад. На то, чтобы осмотреться, у Клима не нашлось ни времени, ни желания. А больше он сюда не наведывался: места тут были гиблые, нехорошие.

– Вперед можно пройти, – сказал вдруг Лебедь и увеличил масштаб карты на комме. – Смотрите. В километре отсюда железная дорога делает поворот, а вот эта грязная лента – река, которая пути пересекает. Выходит, там должен быть мост или дренажная труба, по которой удастся перебраться на тот край.

– Если подступы к ней не перекрыты аномалиями, – справедливо заметил Клим.

– Другого решения не вижу, – пожал плечами Лебедь и погасил дисплей. – Стоит сходить проверить.

– Я, в общем-то, за, – согласился Мазуров.

– Тоже, – кивнул Айдар, обратился к проводникам: – Мужики, идем на запад, вдоль железки, где-то там можно пролезть на ту сторону. Берегите себя и смотрите в оба, ладно?

Вскоре группировки действительно вышли к повороту железной дороги, где увидели искомое русло реки, давно пересохшее, и мост – узкий, маленький, неказистый. Пройти под ним можно было разве что согнувшись: пять шагов – и ты на той стороне, в зарослях кустарника, среди ям и рытвин, а чуть дальше – снова увитые плющом дома, как будто те же, что и час назад, лес этот чертов тоже, в котором мог водиться кто угодно.

Клим вздрогнул, когда проводники, обкидав близлежащие аномалии гайками да болтами и пометив тропы, по которым можно было безопасно пройти, прокричали о готовности маршрута и первыми двинулись вперед. Айдар с Мазуровым тут же принялись командовать бойцами, составлять их в колонны. Длинной муравьиной цепочкой черно-красно-зеленая армия потопала за ведущими, жалась ближе к ним, слушала команды офицеров и беспрекословно их выполняла; те, кто уже перебрался на ту сторону, выручали и своих, и когда-то чужих, руководили ими, помогая не угодить в аномалии, а оказавшись в безопасности, вместе облегченно закуривали, улыбались друг другу скупо, будто не насыпь миновали, а Эверест преодолели.

И тянулась эта цепь под мост, тянулась, половина уже прошла, три четверти…

А потом загрохотал пулемет.

По первым рядам словно косой прошлись – так и свалились все изломанными куклами. Клим не успел опомниться, как его сбили с ног, опрокинули на землю и придавили сверху, но почти сразу стало легче: то был Лебедь. «Гербовец» заполз в какую-то неглубокую яму, до краев заросшую травой, и, перехватив автомат, прицелился в сторону зданий. Клим тоже не стал мешкать и нашел укрытие в густом кустарнике, где уже лежал кто-то из «анархистов».

– Вон там, на чердаке, – прокричал соклановец, указывая пальцем на один из домов через дорогу. – Пулемет. И еще снайпер где-то, но пока не вычислил.

– Пулеметчика отработать сможешь? – запыхавшись, спросил Клим.

– Не попаду, он через щель в крыше огонь ведет. Штурмовать надо, иначе все тут поляжем.

Клим выругался, огляделся: те, кого атака застала в момент перехода, были убиты первыми, и разорванные их трупы теперь лежали под мостом в колонну – как шли, так и упали. Остальные – те, кто на свое несчастье успел перебраться на эту сторону, – попрятались как мыши кто где: в густую траву зарылись, в ямы себя затолкали, к трактору старому спиной прикипели, с мусором всяким слились хамелеонами, – и вели несмелый огонь оттуда, пока еще не понимая, куда и в кого стрелять.

Громыхнула снайперка. Клим вздрогнул, увидев, как кто-то из «гербовцев», попытавшийся подобраться к домам поближе, упал с простреленной головой. Товарищи его свой «слепой» огонь не прекратили, но высунуться из укрытия желающих не нашлось.

– Засек хлопца, – прошептал «анархист», о котором Клим уже позабыл. – Щаааас…

Он прицелился, не торопясь выжал слабину спускового крючка и, выдохнув, выстрелил. Винтовка дернулась, бесшумно выплюнула свинцовую смерть, а через секунду со стороны домов донесся истошный вопль.

– Что там у вас, Клим? – послышался в динамике гарнитуры голос Айдара. – Мы застряли с той стороны, к вам пробиться не можем, прием.

– Пулеметчик на чердаке, не достать, – практически прокричал в микрофон «анархист». – Где гранатомет? Где минометы? Сколько вас там, прием?

– Нас двадцать три, гранатомет и минометы тут, прием!

– Так жахните по чердаку, нас тут конкретно придавило, прием!

– Не можем, Клим. Аномалии над насыпью, заряд гранатомета не пройдет, а миномет вовсе развернуть негде, ловушки кругом. К тому же велик риск зацепить вас осколками.

– Гадство!

– Предлагаю поставить дымовую завесу, – вклинился в разговор Лебедь, находившийся на той же частоте. – Мы с «анархистом» аккуратно проберемся к дому, парни нас пусть прикроют шквальным огнем. А вы, пока точку не подавим, под мост не суйтесь даже, прием.

– Годится, я отдам приказ, – тут же ответил Мазуров. – Готовность две минуты, прием.

– Понял, две минуты, прием, – отчеканил Лебедь. – Клим, жди отмашки: как запущу «дым» и парни начнут стрелять – рвем когти к домам.

– Принято, – ответил «анархист», раздвигая ветви кустарника, чтобы внимательнее все рассмотреть.

«Впереди узкая полоса дороги, на ней – сразу два гравиконцентрата, вон как асфальт примяли. Значит, туда