– У нас есть два вопроса, – внушительно произнесла она. – Первый, где и как нам искать тетю Зину? И второй, кто и за что убил Марину?

При имени «Марина» Апогей дернулся. Но слабо, очень слабо. Новое чувство начисто вытеснило из его сердца образ легкомысленной кокетки, долгое время использовавшей его любовь в своих корыстных целях.

– По первому вопросу у меня есть кое-какие соображения, – сказал Иван Алексеевич.

– Говорите!

– Дело в том, что Зинаида Митрофановна жаловалась мне на свою племянницу, внезапно словно снег на голову свалившуюся на нее из Воронежа.

– И что?

– Девушка – это дочь ее покойной сестры. Незамужняя. И, по словам Зинаиды Митрофановны, весьма глупая и ограниченная особа.

Знал доктор и другие подробности. По словам Зинаиды Митрофановны, тетя и племянница никогда не были близки. И потому визит племянницы оказался для Зинаиды Митрофановны полной неожиданностью. Даже когда была жива ее родная сестра, Зинаида избегала частых контактов с племянницей. Ей казалось, что девочка растет не такой, какой бы следовало. Впрочем, своими собственными детьми Зинаида Митрофановна обзавестись не успела и потому держала рот на замке, не рискуя давать сестре советы по воспитанию единственной дочери.

Сестра воспитывала дочку одна. Родила, как говорится, для себя. И потому ничего для ребенка не жалела. Девочка росла избалованной и капризной. А если добавить к этому еще некоторую природную туповатость и жуткий эгоизм, картина ее характера получалась и вовсе печальной. Но вмешиваться Зинаида Митрофановна зареклась, помня отпор, который дала ей сестра, когда один-единственный раз она отважилась вмешаться.

– Моя дочь, как хочу, так и ращу кровиночку! А ты пустоцветом жизнь прожила, так теперь и не суйся!

Зинаида Митрофановна знала, что сестра скончалась. Была на ее похоронах. Но и тогда Вика – ее племянница – ни словом не обмолвилась о том, что хочет приехать погостить к тете. И вдруг приехала. Да не в гости, а на постоянное место жительства.

– Мамину квартиру я продала! С тобой теперь буду жить, тетечка. Ты уже старенькая. За тобой уход нужен. А я тоже одинокая. Вот и буду за тобой ухаживать, – радостно вещала Вика. – Что скажешь?

Сладкие слова племянницы задурманили голову Зинаиде Митрофановне, и она подумала: а что, в самом деле, такого ужасного в предложении племянницы? И хотя годами они лишь немного разнились с племяшкой, но здоровье Зинаиды Митрофановны все чаще ее подводило. Спина иной раз болела так, что неделями ни разогнуться, ни с кровати встать не могла. Так что Зинаида Митрофановна предложение племянницы приняла. Но что-то продолжало неприятно царапать ей душу.

Прописывать к себе Вику она не торопилась, но пришлось в конце концов. Без прописки женщину не брали ни на одну работу. Около года они прожили более или менее мирно. Но все равно Зинаида Митрофановна все время ощущала растущую со стороны племянницы неприязнь и даже агрессию.

– Дошло до того, что она меня моим же куском хлеба попрекать начала, – жаловалась женщина Ивану Алексеевичу, когда приходила к нему на сеансы массажа. – Брызнет ядом, а потом словно спохватится и сладкая-сладкая такая становится. Прости, тетечка, поет. Ты все не так поняла. Только все слова, а сердцем чую: не любит она меня. И зачем приехала, в толк взять не могу.

Иван Алексеевич помалкивал. Но про себя прикидывал: не иначе как племянница решила просто прилепиться к квартире своей тети, для чего и затеяла переезд из родного города.

– И вы думаете, что племяннице надоело ждать, когда квартира достанется ей, так сказать, естественным путем? – дослушав рассказ Ивана Алексеевича до конца, спросила Кира. – И она решила ускорить этот процесс?

– Очень вероятная версия.

– Но как она не побоялась! Ведь в случае чего подозрения пали бы в первую очередь на нее!

– Милиция не слишком охотно берется за расследования дел о пропаже пожилых, да и не очень пожилых, людей. Другое дело – убийство. А пропажа… Многие старички и даже люди в расцвете сил уходят из дома в неведомом направлении. И находят их потом за тридевять земель, причем никто не может объяснить, как старики добираются на такие далекие расстояния, не имея при себе ни документов, ни наличных денег.

– И что?

– Вика имеет все шансы подождать три года или сколько там полагается, чтобы признать человека без вести пропавшим. А потом просто заграбастать тетину квартиру. И все дела.

– Но это сколько ждать!

– Ну и что такого? Жить она в квартире и так может, причем беспрепятственно. В квартире ведь прописаны только они двое. Так что исчезновение тетки ей только на руку.

– Итак, у нас есть два человека, за кем мы должны проследить, – сказала Кира.

– Двое? – удивилась Леся.

– Племянница Вика. И этот Очкастый на белой «Ауди»!

– Ах, да! Иван Алексеевич, а что вы знаете про этого человека?

– Ровным счетом ничего!

– Неправда, – укорила его Леся.

– Ничего такого, что могло бы вывести нас на след остальных преступников.