– А очнулся, наконец. Я уж думал, что не проснешься совсем, бывает, что не просыпаются. Крепкий оказался, – парень криво ухмыльнулся.
– Где я? – сейчас меня интересовал только этот вопрос.
– Где надо? – я зло посмотрел на него, и он сдался. – Ладно. Добро пожаловать в Заел-Моутан. Ты в убежище ордена Саерре.
– Что это еще за орден?
– Ну ты и темнота. Это один из самых древних и влиятельных сообществ наемных убийц. И откуда вас, только приводят. Недотепа.
Я резко схватил парня за горло и пригвоздил к стене. Тот попытался отбиться, но я оказался сильнее. Когда он уже начал задыхаться, я разжал руку. Парень рухнул на пол, глухо закашлявшись.
– Больше никогда не смей оскорблять меня, – мое каменное выражение лица не оставляло место для сомнений в серьезности моего заявления.
– Ну, ты и… – парень не договорил, снова зашелся в кашле, затем медленно встал, держась за стену. – Псих. Ладно, не смотри на меня так. Здесь и похуже есть, мне не привыкать. Все-таки не бардов же из нас готовят. Меня Санни зовут. Это так, чтобы ты знал. Пошли. Мне поручено провести тебя лично к самому магистру Таеро.
– Где Клэйборн, – неожиданно для Санни спросил я.
– Кто? – парень непонимающе повел бровью.
– Клэйборн. Грэй. Убийца, который притащил меня сюда.
– Не знаю никакого Клэйборна. И Грэя тоже. Тебя сюда ночью принесли. Мне не докладывались. Скорее всего, тот, о ком ты спрашиваешь, один из Искателей. Та еще работенка. Только провинившийся, но получивший милость магистра становится Искателем. Спроси у него о нем сам, может он тебе ответит, а может, и нет.
Санни развернулся и пошел дальше по коридору, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. В конце коридора расположилась винтовая лестница уходящая вниз и вверх. Санни повел меня вниз, спустившись на два пролета, мы оказались в небольшом холле. Никого живого, кроме дремлющего у самых дверей старикашки я не увидел. В холле царил полусумрак, факела блекло мерцали, отбрасывая зловещие тени.
– Здесь вообще есть живые кроме этого? – я указал пальцем на старика, Санни насмешливо покосился на меня, после чего пробурчал:
– Все на занятиях. Запомни это первый и последний раз, когда ты спал днем. Теперь ты так уже не поспишь, – больше не говоря ни слова, он двинулся к дверям.
Старик, сидевший на грубо сколоченном стуле, прислонившись спиной к стене, даже не пошевелился, когда мы прошли мимо него. Отворив широкую дверь, Санни вывел меня во двор. Он действительно оказался огромным. Санни уверенно двинулся дальше, даже не посмотрев в мою сторону, я лишь пожал плечами и последовал за ним. Мы пошли через двор. Навстречу нам попалась группа подростков разных возрастов, и несколько людей в черных одеяниях с накинутыми на лицо капюшонами, перед этими Санни склонял голову в знак уважения. Мне казалось, что все взгляды устремлены на меня. В некоторых читалось равнодушие, в других презрение и насмешка. Конечно, мне было все равно, что они обо мне думают, но все же было не очень приятно ощущать на себе столь пристальное внимание.
Мы прошли мимо площадки с песком, на которой продолжали сражаться двое парней. Они, по всей видимости, отрабатывали свои боевые навыки. Ничего интересного для себя я не увидел. Санни привел меня к каменному зданию в противоположном конце двора. Мы вошли внутрь. Холл здесь был больше, светлее и богато украшен. На полу лежали мягкие ковры, стены украшали стоящие в нишах искусно вырезанные из дерева и кости фигурки людей и животных. В серебряных подсвечниках медленно таяли свечи. У входа за узорчатым деревянным столиком сидел молодой мужчина, его светлые волосы спадали до плеч, завиваясь у самых кончиков. Цепкие темные глаза внимательно исследовали меня. Санни почтительно поклонился.
– Мастер Ласир новый последователь пришел в себя. Магистр Таеро желал лично видеть его.
– Хм, тот самый везунчик. Только появился и уже аудиенция у главы ордена, – мастер хитро улыбнулся. – Идите за мной. Магистр ждет.
Вслед за мастером мы поднялись по лестнице на самый верхний этаж, и, пройдя по длинному коридору, остановились у массивной деревянной двери. Небольшой лысеющий человек, стоящий у двери резво преградил нам путь.
– Магистр занят. Мастер Ласир, зачем ты привел сюда этих учеников.
– Мастер Сал, магистр хотел лично увидеть вот этого вновь прибывшего сразу же после того как тот очнется.
– Вы свободны мастер. А вы двое встаньте у противоположной стены. Придется немного подождать.
Мы повиновались, хотя я всем видом дал понять, что мне это не нравится. Ждать пришлось действительно недолго. Через несколько томительных минут из кабинета магистра вышел пожилой мужчина с раскрасневшимся лицом. По всей видимости, он был не слишком доволен беседой с магистром.
– Ты, можешь проходить, – Сал указал пальцем в мою сторону. – Второй подождет здесь.
Санни лишь пожал плечами и, отойдя немного в сторону, замер в ожидании. Мастер отворил передо мной дверь и буквально втолкнул меня внутрь. Я оказался в небольшой комнате. Дверь за мной плотно затворилась. Внутри царил полумрак. Под подошвой сапог чувствовалось приятная мягкость расстеленных ковров, а может и шкур. Вдоль стен в ряд стояли шкафы битком забитые манускриптами и свитками. Посреди комнаты стоял огромный резной стол. У занавешенного тяжелыми шторами окна стоял человек. Он смотрел в узкую щель между штор, так что я не мог разглядеть его лица.
– Садись, – голос предательски выдавал своего владельца, магистр был стар. – В Сазаре говорят, что в ногах нет правды, хотя они и дикари, но в чем-то бывают правы.
Я, молча сел на невысокий стул, по всей видимости, приготовленный специально для меня.
– Ты Ардос не так ли!? Я так понимаю, это имя ты получил не от родителей, впрочем, как и многие здесь. Твое, хм, прозвище имеет задарские корни. Вы жители южных преторий любите заимствовать словечки наших загадочных соседей. «Ар» – душа, сущность, «Дос» – пустота, безликость. Противоречиво, не правда ли. Если перевести на имперский получается «безликий, бездушный» или же «душевный», «полный». Как я понимаю, что ближе выбирать тебе. Кто прозвал так тебя?
– Девушка из бродячего цирка, – мне стало как-то не по себе от нахлынувших воспоминаний, не знаю, почему я ему это рассказал, но врать, как не странно мне не хотелось.
– Твоя мать или сестра? – его внезапный и спокойный, прозвучавший как обыденный, вопрос, ошеломил меня. Хотя это был даже не вопрос, а утверждение.
– Нет, у меня никого нет.
Она просто девушка, единственная кто за все мое жалкое существование отнеслась ко мне хорошо. Но магистру я этого говорить не стал, а лишь огрызнулся.
– К чему все эти вопросы. Между прочим, у меня их тоже достаточно.
– Юность, как это прекрасно, и в то же время глупое и беспечное время. У вас отвратительные манеры юноша, но мне это знакомо. Ты знаешь, что со старшими нельзя пререкаться?
– Нет. Мне наплевать на ваши манеры. Около трех лет меня воспитывала шлюха, если это можно вообще назвать воспитанием. Она заставляла меня воровать у своих клиентов, а потом вышвырнула меня как бездомную собаку, сказав, что и сам смогу прокормить себя. А если и сдохну, то плакать она не станет. И вот с той поры я пытаюсь выжить, когда такие как вы ни в чем себе не отказывают. И не надо говорить, что вам это знакомо, когда за кусок засохшей и грязной лепешки, ты готов перегрызть глотку любому. Мне безразличны вы и ваши нелепые предпочтения.
– Сколько же дитя в тебе гнева и ненависти. Знаешь, мальчик, когда-то и я был таким же обиженным, забитым жизнью, полуголодным оборванцем. Когда-то очень, очень давно. Столько же эмоций и неудержимых чувств. Надеюсь, ты со временем поймешь, как контролировать их. Нельзя винить всех в своих бедах и неудачах. Если ты не сможешь оставить свои обиды и злость, они съедят тебя изнутри. Есть некая грань, она настолько тонка и незаметна, что переступить через нее очень легко,
