— Доложить о готовности к движению!

Если «духи» слушают радиосеть, пусть думают что угодно о нас, а мы их ненавязчиво «пощупаем» на «вшивость».

— «01», 02», «03» готовы, — ответили сержанты по радио.

Я в свою очередь доложил подвижной оперативной группе о готовности к движению, получив «добро», скомандовал:

— «Стрела», я «Сокол», вперед.

Не спеша, вывел колонну за линию лагеря, затем боевого охранения. «Грунтовку», ведущую в кишлак, обошел стороной: двигаться по ней предельно опасно — местные черти, вне всякого сомнения, заминировали ее каким-нибудь фугасом или «итальянку» присыпали пылью. По открытому участку равнины, по которому вообще никогда не ездил транспорт, я вывел БМД к обрыву высохшего русла реки, откуда кишлаки просматривались на большую глубину. С плоских крыш раскиданных мазанок на нас глазели кучки чумазых «бачат», одетых в цветастые одежды. Наблюдение велось и взрослыми дядями с черными, как головешки, лицами, искоса бросавшими взгляды на боевую технику, бороздившую их владения. Мы были на близком расстоянии от жилой зоны, что, вероятно, раздражало местное население, привыкшее к средневековой и только им привычной жизни. Опасно! Но «душков-то» мы все-таки подразним, посмотрим их реакцию на наши якобы чудаческие выходки.

Кривая к условной точке рандеву постепенно замыкалась, пора было действовать: опасные подходы определены, решение на прикрытие их «бэтээрами» оперативной группы принято. Большей опасности я не видел, во всяком случае, не различал ее в общей обстановке.

Ну, с богом. Сигналю тангентой. Машина Нищенко, дернувшись, остановилась, изображая поломку. Мы же на двух других БМД, как ни в чем не бывало, продолжали двигаться к лагерю. Я видел, как Нищенко приступил к «театрализованному представлению» по устранению «неисправности» боевой машины. Играть ему эту роль не менее сорока минут, может, чуточку больше.

На двух других «коробочках» мы двигались к лагерю, не меняя скорости, объезжая валуны, неровности дороги. Преодолев линию боевого охранения, подъехали к выстроенным в походный порядок трем БТР-Д оперативной группы. Спрыгнув с машины, я доложил комдиву:

— Товарищ генерал, место встречи выбрано, можно работать!

— Значит, в порядке?

— Так точно, товарищ генерал.

— Связь?

Ответить я не успел — вмешался офицер оперативной группы:

— Связь устойчива, товарищ генерал.

Командир дивизии, не уточняя деталей, сказал просто:

— Поехали, товарищи.

Участники встречи заняли места на пыльных «бэтээрах», выстроившихся колонной за двумя моими машинами.

— «03», обстановка?

В ответ щелчок тангентой — в порядке. Продолжая «ремонтировать» БМД, Нищенко подтвердил: обстановка в зоне встречи нормальная. Предупредив механиков-водителей командования дивизии о недопустимости выезда на дорогу, я повел колонну к месту встречи по самому короткому пути, почти напрямую. У «духов» не должно сложиться сомнения в том, что мы основательно подготовились к встрече.

На пути были камни, булыжники… Машины бросало из стороны в сторону, но мы уверенно двигались к намеченной цели. Были опасения, что может слететь «гусянка», но пока ситуация развивалась по намеченному плану. Минут через пятнадцать показалась машина Нищенко, которая все еще «ремонтировалась» кувалдой и ломом. Парни напахались в постановочном сценарии, но ничего, молодые — полезно.

БМД сходу вышли на заранее намеченные рубежи и, «ощетинившись» орудиями, стали по намеченным секторам. Машины оперативной группы также прикрыли участников встречи с опасных направлений, как мы это спланировали с Лаговским. Паша молодцом, поставил машины, как надо, а главное — быстро. Группа офицеров во главе с генералом Рябченко за секунды была надежно прикрыта броней!

В прицел я ловил движение в кишлаке, отметив, наконец-то, у дувалов группу местных жителей человек в двадцать. Они медленно вышли из кишлака и, не торопясь, пошли в нашем направлении. «Пробежавшись» прицелом вокруг бородатых и наимудрейших аксакалов, я опять же ничего особенного не зафиксировал, хотя сама картина вызывала интерес: старейшины вышли на пятачок, блокированный техникой, и, остановившись, топтались на месте. Я отметил, что среди них была, видимо, своя иерархия, при которой вперед выдвинулся главный старейшина, трое стояли за ним, еще троица замыкала основной костяк их представительства. Остальная толпа остановилась чуть поодаль.

Командир дивизии с обозначившимся уже животиком спрыгнул с БТР-Д и пошел навстречу аксакалам. За ним офицеры-участники встречи. Наимудрейшие с седыми бородами, разглядев в нем главного «шурави», оценивающе смотрели на генерала в «песочке», не имевшей знаков различия.

От старейшин отделился тот самый, что был впереди, аксакал — загорелый, крепкий, с острым пронизывающим взглядом старик в светлых одеждах, белой чалме и почти без зубов. В левой руке он держал четки. Остальные жители остались на почтительном расстоянии. Старейшина, припадая на правую ногу, подошел к генералу Рябченко и заскорузлыми руками взял его за лицо. Какое-то время старейшина смотрел в глаза комдиву, затем дважды прижал его голову к своим щекам и, сделав шаг назад, стал говорить с ним медленно и степенно… Наш тарджимон (переводчик) Саша переводил. С Александром мы были знакомы, он несколько раз работал с нами в поиске и засадах. Окончил он институт восточных языков, владел английским и фарси и вообще был нормальным парнем.

Беседа русского генерала с афганским спинжираем (старейшиной) началась неспешно. Я не слышал, о чем у них шла речь, но любопытства от этого меньше не стало. Посмотрев в очередной раз в прицел, я осторожно покинул машину и тихонько подошел к группе офицеров оперативной группы. В конце концов, мне была поставлена задача охраны командира дивизии. Чего кокетничать и стоять в стороне?

Генерал Рябченко вступил с ними в беседу. Речь его была вдумчивой. Простым и понятным языком он говорил дехканам о том, что русские войска пришли к ним с миром, они не собираются убивать мирное население. Пусть все спокойно работают и не боятся военных. Более того, отметил генерал, для жителей уездного центра Бехсуд «шурави» привезли муку, продовольствие, которое по договоренности с уважаемым старейшиной готовы передать населению. У русских нет намерений вести боевые действия, но на пути следования мы неоднократно подвергались нападению. Есть убитые, раненые. После чего задал аксакалу интересный и очень важный вопрос: могут ли они, уважаемые люди, дать гарантию того, что по нам не будут стрелять? Мы пришли с миром и желаем помочь афганскому народу в его революционных преобразованиях. Во время монолога командира дивизии, перевода речи переводчиком