Остальные же подразделения дивизии только приступали к служебной деятельности в огромном механизме войны, создавая невыносимый шум перемещаемой по лагерю техники, команд, нормального русского мата. Находившийся рядом столичный аэродром также не способствовал сну и отдыху разведчиков ревом реактивных турбин, принимая и отправляя в кабульское небо боевую и гражданскую авиацию.

Включавшие на взлете форсаж, звуком соответствующий залпу гаубичной батареи, истребители МиГ-21Р улетали на разведывательные задания в зоны боевых операций. Следом совершали посадку военно-транспортные борта Ан-12, Ан-22 «Антеи», Ил-76, привозившие в Афганистан из «учебок» необстрелянных бойцов с грузом боеприпасов, авиационных бомб и коробками армейского имущества, продовольствия.

Потом «раскручивались» «вертушки». Хищно растопырив навесное оборудование «нурсов» и авиационных пушек, они улетали в ущелья Гиндукуша «отработать» по духам, долбившим колонны КАМАЗов при подходе к Салангу и после него под Джабаль-Уссараджем и в Чарикарской «зеленке». Сна и отдыха разведчикам выделялось немного, а с наступлением ночи мы опять уходили на задания в горы и кишлаки, отслеживая процессы в душманской среде.

Но сегодня был особенный день — 8 марта — праздник женщин, который мы решили отметить своим армейским коллективом, «как положено»: вечером баня, «фуршет» с экипажем только что прилетевшего из Ташкента «05» борта. Будем говорить тосты, приятные слова, на которые были горазды ребята соседней авиабазы, и кушать фрукты, которые они привозили к нашим совместным застольям. Мне же не повезло с мероприятием, связанным с 8 марта, я его вынужден был пропустить в силу полученного от начальника разведки дивизии задания по ведению разведки самой северной границы зоны ответственности соединения. Сегодня в ночь я увожу группу за перевал Паймунар, чтобы впервые приблизиться к глиняным дувалам кишлачка Дехъийхья, раскинувшего виноградные плантации на изрезанной вдоль и поперек арыками степи Альгой. Там возникали интересные варианты взаимодействия душманских отрядов, концентрирующих силы и средства в горном массиве хребта Хингиль, к которому подходит кряж Нарайгашай с отдельными вершинами Ходжачишт, Хуласахтгар, Манджнунгар, Джойбаргар и Карадушман высотой в 2000 метров. Цепочка небольших кишлачков подлежала тщательному исследованию силами дивизионной разведки, чтобы командование соединения, планируя боевые операции вдоль магистральной трасы Кабул — Баграм — Чарикар, располагало информацией о местах возможного скопления душманских отрядов в непосредственной близости от столицы Афганистана.

После февральского мятежа в Кабуле обстановка в нашей зоне носила относительно спокойный характер, но это совсем не означало, что «духи» залегли в своих пещерах и ничего не предпринимали. Под Кандагаром, Лашкаргахом и Джелалабадом шли кровопролитные бои, в которых наши войска несли большие потери. Ситуацию в целом надо было менять в сторону укрепления позиций нового правительства и ограниченного контингента советских войск, вынужденного включиться в вооруженную борьбу с афганской оппозицией. Офицерский состав 80-й отдельной разведывательной роты ощущал накал событий по интенсивной работе штаба дивизии и понимал, что разведчикам вот-вот «нарежут» задачи и мы пойдем воевать по полной программе.

Утро 8 Марта 1980 года было жарким и пыльным, с тучами адаптировавшихся к «шурави» подлючих афганских мух. Коля Андрейчук, приспособив несколько досок к прямым солнечным лучам, загорал. Медно-красного цвета лицо старшины приобрело некую схожесть с индейскими героями фильмов Гойко Митича. Присев рядом от нечего делать, я решил уточнить у него новости в родном подразделении.

— Чем занят, старшинка?

— Ай, Валер, кости грею, — отмахнувшись от злючих мух, ответил Николай.

— Как женщин-то поздравим? Прикинул?

— А что прикидывать? Команду дал — попаримся, стол накроем, посидим, поговорим.

— Ясно. Письма были?

— Почтальона отправил в дивизию, скоро вернется. Борт из Ташкента пришел.

Я слышал около получаса назад заунывный тон двигателей рулившего к литерной стоянке «05» борта.

— Ну да, подождем. Пока суть да дело — схожу на своих посмотрю.

— Давай! Ты же уходишь в ночь, твоих помою завтра.

— Хорошо, Николай.

По линии палаток мимо грибка дневального я пошел к расположению своих «разгильдяев», как любовно я называл своих разведчиков.

— Товарищ гвардии лейтенант, происшествий не случилось, — доложил, вскочивший с кровати Сафаров.

Я показал кулак заместителю, чтобы не расслаблялся в отсутствие командира и не сидел на кровати.

— Чем занимаетесь?

— Еще личное время, товарищ лейтенант, пишем письма, приводим в порядок одежду.

— Баня завтра, Сафаров, с заменой белья. Проверь ноги солдат, если надо — обруби ногти, сегодня по деревьям лазать не будем.

— Есть, товарищ лейтенант, — усмехнулся Сафаров.

— Где «таблетка»?

— Еще в медсанбате.

— Распорядись проверить склеры глаз, цвет мочи! У всех обязательно!

— Сделаем, товарищ лейтенант. У соседей гепатит, человек пять больных уже выявили.

— Все. Отдых. Сергей в 20.00 доклад о готовности к выходу.

— Понял. Разойдись. Чернега, ты где?

— Здесь, — Сашка бежал от траншеи.

— Гоняет?

— Третьи сутки.

— Я тоже на «струе».

— В срочном порядке проведем закрепление слабостей.

Хохотнув от предвкушения, двинули на литерную стоянку к недавно совершившему посадку Ан-26. По открытой рампе на раскаленную бетонку сбежал улыбающийся Леха.

— Привет, десантура!

— Привет, «сталинский сокол»!

С подошедшими к нам Злобиным и Жихаревым мы обнялись, похлопывая друг друга по спинам.

— Как там любимая Родина? Помнит ли своих сыновей?

— А как же! — Леха поднял баулы с чем-то существенным и очень весомым. Засмеялись, с пониманием оценивая подарок с далекой Родины.

— Как Ташкент — звезда Востока?

— Но-о-рмально, Валера.

— Тогда «по единой»? — подхватил Чернега.

— Понял. Товарищ командир, есть предложение: «по единой».

— Не возражаю сегодня, — улыбнулся Жихарев.

Леха метнулся на борт, принес стаканчики, канистру с ощутимо булькающим содержимым. Коля-штурман, порезав сало, по глоточку налил в комплект стаканчиков, приготовленный экипажем для неформальных, но очень трогательных встреч.

— За женщин, — вставая с бортовой скамейки, произнес командир.

— За них, — подхватили друзья.

Спирт деранул по горлу, разливаясь приятной истомой по телу. Действовал сразу, пьянил: тяжели веки, голова — лучше его не перепивать в застольях, иначе страшная головная боль поутру сведет в могилу. Проверено! Месяц тому назад пролетом у нас в расположении гостил экипаж Ан-12, вынужденный заночевать в Кабуле по непогоде Ташкента. Вечером, как повелось, застолье. После третьего тоста зашел