Забежал в палатку. На месте Чернега, Тютвин, Родин с Коробицыным и Слободовым. Гришин влетел следом за мной.
— Рота поднята, Иван Геннадьевич, время еще есть, старшина покормит.
— Хорошо, Владимир Николаевич, присаживайся.
Иван положил трубку ТА-57.
— Прошу внимания, товарищи офицеры. Дивизия поднята по тревоге — в Кабуле мятеж. Часть наших подразделений выдвинулась в город, чтобы деблокировать улицы от баррикад. Толпы народа бьют в барабаны, стрельба, мятежники окружили советское посольство, на охране которого только одна рота спецназа ГРУ. Нам приказано быть в готовности к действиям в городе. Обстановка понятна?
— Иван Геннадьевич, в целом понятна, а в частностях? — спросил Петруха.
— В частностях, товарищи офицеры и прапорщики, поздравляю вас с днем Советской армии и Военно-морского флота! Всех благ, здоровья и успехов по службе! Больше ничего не знаю, — Иван засмеялся своим особенным смехом.
Закрутившись на службе, мы едва не забыли про главный праздник защитников Отечества. Но, сориентировавшись, поздравили друг друга, обнялись, пожали руки, высказав взаимные пожелания.
— Товарищи офицеры, — продолжил Иван, — завтрак и готовимся к выходу. Вариантов несколько, возможно, задействуем технику. Слободов с механиками в парк, через час проходим исходный рубеж.
— Понял, Иван Геннадьевич.
— Тютвин, связь в колонне и с базой, проверь радиостанции и аккумуляторные батареи.
— Все готово.
— Хорошо. Ты, Валера, действуешь автономно. Старшина, группе Марченко сухой паек на трое суток.
— Есть, Иван Геннадьевич.
— Всем находиться в расположении, я на связи с начальником разведки, жду команду.
Офицеры стали готовиться по направлениям и задачам. Я вышел из палатки, Сафаров доложил, что группа к выходу готова.
— Сергей, строиться!
Через пару минут я обратился к разведчикам.
— Товарищи, в Кабуле бои с мятежниками. Возможно, будем действовать на боевых машинах в условиях города — новое для нас, но сознание не терять, разберемся. Сафаров, в рюкзаки по три боекомплекта к стрелковому оружию, у старшины получить сухие пайки, термоса заполнить водой, проверить медикаменты, промедол.
— Понял, товарищ лейтенант.
— Делать все мигом.
Едва успели позавтракать, команда дневального:
— Рота, смирно.
Прибыл начальник разведки. Началось. Командир выскочил наружу и доложил начальнику о готовности роты к боевым действиям. Михаил Федорович, не скрывая озабоченности, скомандовал:
— Офицеров в палатку, Комар.
— Товарищи офицеры, в палатку.
Зашли. Присев на табуреты, достали записные книжки, карандаши.
— Все последнее время мы к этому готовились, товарищи разведчики, информировали командование. Одним словом, в городе мятеж. Вечером 20 февраля в Кабуле начались беспорядки, которые затем перешли в демонстрации и митинги. Мятежники окружили посольство Советского Союза, построили баррикады. Царандой, силы безопасности пытались навести порядок, но ситуация вышла из-под их контроля. Со вчерашнего дня отряды мятежников начали боевые действия с правительственными войсками, в городе убито до 100 человек. Вооруженную оппозицию поддержала часть населения столицы. Не исключено, что отдельные подразделения афганской армии перейдут на сторону противника. Обстановка сложная, применять в городе тяжелое вооружение нельзя — будут многочисленные жертвы мирного населения. Авиация по этой же причине не может работать бортовым оружием. Командованием принято решение: силами офицерского состава 80-й отдельной разведывательной роты провести штурм баррикад с вертолетов. Работать будете ручными пулеметами, смонтированными на бортах, автоматами. Экипажи вертолетов будут готовы через час, — начальник разведки сделал паузу, передохнув, продолжил. — Для операции задействуются две пары вертолетов Ми-8 и Ми-24 в расчете на каждую вертушку по два офицера. Взаимодействие с экипажами отработаете по прибытии на аэродром. Вопросы?
— Никак нет.
— Разбей офицеров на пары, Иван Геннадьевич, — приказал Скрынников.
Пометив что-то в книжке, Комар обратился к нам:
— Чернега, работаешь с Перепечиным, Андрейчук со Слободовым, Родин с Тютвиным. Валера, мы с тобой.
— Понял, Иван Геннадьевич.
— Выезд на аэродром через пятнадцать минут, подготовить оружие и снаряжение, не забудьте воду, — распорядился командир роты.
Бегу во взвод, снимая на ходу портупею.
— Сафаров, я работаю по отдельному плану, остаешься за меня, быстро четыре пулеметных магазина с трассерами и пару фляжек с водой.
— Есть, товарищ лейтенант!
Небо прояснялось, кое-где появились голубые «оконца». Позволит нам вылет погода, не позволит? Трудно сказать.
— Товарищ лейтенант, магазины, — доложил Сафаров.
— Перемотай изолентой по два и в РД.
— А вы что стоите? Помогите командиру, — Сафаров «накрутил» Баравкова с Гапоненко.
Парни подогнали рюкзак, чтобы удобней сидел на спине, Сафаров положил в него магазины с трассерами, две фляжки с водой, сухпаек. Я по привычке попрыгал — не гремит, не жмет.
— Спасибо, ребята, нормально. Сергей, быть в готовности действовать по жесткому сценарию. Видите, что творится?
— А вы куда, товарищ лейтенант?
— На аэродром, потом — не знаю, если что — летим на штурмовку с вертолетов.
— Возьмите с собой, товарищ лейтенант, — Ивонин рвался со мной.
— Команда дана только офицерам, Андрей, но будьте готовы и вы: сдается, вас в любой момент кинут в задачу. Загрузите пайки и фляжки с водой. Давайте, ребята.
Махнув рукой разведчикам, я побежал к «грибку» дневального, где курили Чернега и Слободов.
— Ну, ты даешь, Петро, выглядишь, как янки во вьетнамских джунглях, — смеюсь над боевым видом старшего техника роты.
Чернега подхватил:
— Давай намотаем Петрухе на… метров пять пулеметной ленты, тогда ваще — герой Вьетнама.
Но дальше Слободова «развести» не получилось, подбежавший Иван, скомандовал:
— В машину!
Расположившись в кузове «газончика», мы двинулись мимо груды самолетного лома в сторону КДП. Выскочив на одну из рулежных
