— Спасибо. Сафаров, в блиндаж, перемотать портянки, двадцать минут перерыв.

— Есть!

В теплой, по-фронтовому оборудованной землянке командира роты я скинул промокшую палатку, издававшую неприятный скрежет, и кинул в угол.

— Рассказывай новости, — улыбнулся капитан.

— Новости? Те же самые, Юра, на которые тебя ориентируют из штаба дивизии — обострение обстановки в Кабуле и вокруг него. На восточном направлении «духи» вообще подкрались к столице. Комдив поставил задачу изучить Паймунар. Что-нибудь есть за последнее время?

— Ничего особенного, правда, через перевал людей стало ходить поменьше — это точно, а так все в обычном режиме.

— Понятно. Сегодня далеко не полезу, углублюсь километров на пять к Дехъийхья, ближе к западной окраине Паймунара, если получится, посмотрю, что на севере, и к утру вернусь.

— Добро, Валер, работаем тангентами?

— Да.

Не хотелось вылезать из уютного блиндажа командира роты, а ведь надо было идти.

— Чай еще будешь?

— Спасибо, душу согрел, пожалуй, пойду.

«Задубевшую» палатку накинул на десантную куртку, привязав тесьмой у подбородка, и вышел наружу.

— Пойдем, провожу, — сказал командир, — посмотрю, как мои под дождем, надо будет сменить.

Накрытый тентом пункт хозяйственного довольствия жил от приема до приема пищи. Наряд по кухне зачищал котлы, мыл посуду, готовил к утру заготовки.

— Дежурный, — крикнул Солдатов, — передай разведке — на выход.

— Есть, товарищ капитан, — ответил сержант и кинулся в расположение, где грелись разведчики.

Представляю, каково им сейчас выходить.

— Сафаров, строится.

— В одну шеренгу, становись, — скомандовал Сафаров.

Докладывать не надо — не плац. Поправив автомат под палаткой, я оглядел разведчиков. Собраны, сосредоточены. Ощущавшийся мандраж выражался реакцией на опасность: хотелось справить нужду, жажда, сухой язык — у каждого было по-разному. У меня, к примеру, садился голос, появлялся озноб, дрожали колени. Организм реагировал на вхождение в зону опасности, когда психика бунтует против непривычного для нее состояния риска, который подсознанием оценивается как критический, смертельный. Психологическое состояние тонизировало, возбуждало — адреналин действовал на организм, балансируя отрицательные реакции до нормы самоконтроля. Прыжок с парашютом — один из примеров аналогичного состояния, так что все в порядке. Парни, настроившись на предстоящую работу в тылу противника, заглянули в потаенные уголочки души, сосредоточились — дальше противник.

— Ну, с богом!

Взглядом я оценил группу. Пора! Теперь только сигналы и жесты, слов бывает немного.

— Андрей, общее направление — перевал, — уточнил задачу Ивонину, — хребет перемахнем левей седловины. Внимательней на подъеме, видимость ограничена, максимально используй прицел.

— Есть.

— Мухаметзянов с Ксендиковым — направляющие, не теряйте дозор. Мы с Есаулковым за вами.

— Понял.

— Николай, за мной, как привязанный!

— Как всегда, товарищ лейтенант.

— Мандрыко, твои — за связистом! А ты, Игорь, «духов» не посади на хвост.

Замыкающий группу Нищенко, кивнул головой.

— Ясно.

Разведка уходила в ночь, в неизвестность…

По траншее боевого охранения вышли к гнезду пулеметчика. Солдат в набухшей от дождя плащ-палатке лежал и вел наблюдение в сторону горной гряды. Нам как раз туда, куда был направлен ствол его пулемета, и мы, словно тени, один за другим поднялись из траншеи и скрылись в пелене промозглого ливня. Шум дождя заглушал шаги в вязкой массе проклятой грязи. Минут через сорок вышли к подошве хребта. Стоп, легли, осмотрелись — в порядке. Группу веду левей перевала, где мы еще не «светились» — меньше шансов нарваться в засаду. Тем более, противник стягивает силы к Кабулу и, конечно же, находится в полной готовности к встрече с «шурави». Последняя вылазка в кишлачную зону наделала много шуму, и, конечно, «духи» приняли меры безопасности не только в Тарахейле, но и Паймунаре, Дехъийхья. Рисковать не стоило. Пять-шесть километров по нехоженой местности — гарантия живучести группы.

Настроена ли нервная система на опасный режим? Вне сомнения, появилась энергичность, бодрость, кураж — дождь уже не замечался. Тело расслабилось и приготовилось к реагированию на опасность — мы были в боевой готовности.

Дождевая мгла, образующая нулевую видимость — наша погода, но она опасна внезапной встречей с противником. Как говорится, палка о двух концах: «духи» нас не видят, но и нам нелегко уследить за врагом. На Ивонина и Сокурова я полагаюсь, они способны действовать быстро и грамотно, но основная их задача — не пропустить «духовской» засады. Встреча с душманским отрядом на встречных курсах нами ожидаема, мы сметем его одной из «домашних заготовок», отработанных на Ходжа-Раваше. Другое дело — засада, подготовленная заблаговременно. Попади в нее — противник в секунды нанесет огневое поражение с максимальным уроном. В засаде присутствует такое преимущество, как внезапность, которая решает исход нападения. Мы, разведчики, используем этот фактор во всех видах деятельности, зная его эффективность.

Появившаяся под ногами щебенка, камни были верным признаком выхода к горной гряде — грязь понемногу отступала, ноги чувствовали жесткую опору. Но видимости никакой, ночные приборы тоже не помогали — за 20 метров человеческий контур не виден. Скоро подъем на хребет — пора уточнить маршрут восхождения. Не успел подумать, как вдруг Мухаметзянов с Ксендиковым упали на землю, падаю следом. Вячеслав показал в направлении дозора. Пригнувшись, выдвинулся вперед: Ивонин, стоя на коленях, смотрел в ночной прицел, Сокуров сигналил «Внимание». Вижу. Подполз к нему.

— Что у вас?

— Дым, товарищ лейтенант?

— Дым? Откуда?

Разведчик недоуменно пожал плечами. Втягивая носом воздух, я привстал на колени — действительно запах, но откуда? Кишлак за хребтом — далеко и ветер с другой стороны. Опять потянул ноздрями — вроде не пахнет. Лежали на мокрой щебенке, пробуя воздух на запах. Нет, что-то все-таки есть, дымом вперемежку с солярой тянет от горной гряды.

— Когда почуяли? — спросил я Андрея.

— Минут десять, товарищ лейтенант, думали, показалось, но ветерок в нашу сторону…

— Что это может быть?

— По-моему солярка, — шепнул Ивонин, — но кто ее запалил?

— Может, «духи» греются рядом?

— Оставь свои шутки, Сокуров.

Мурашки скользнули по телу, не до юмора, черт побери, в местных порядках мы чуть-чуть разбираемся: в это время мирные дехкане волей Аллаха спят. Но если действительно