Чайка снова вернулась, бледная полоска на фоне черного неба.
– У него есть машина или он пользуется электричкой?
– Получил регистрационные номера на машину. Подожди секунду… – Шуршание.
Пискнул мой рабочий мобильник. Скорее всего, отчеты социальной службы. Вытащил, вызвал электронную почту, протянул мобильник Элис:
– Почитай.
– Извини, что-то Лицензионное агентство сегодня утром зависает… Ага, вот – темно-синий «вольво V-70». Номер сказать?
Я записал номер в блокноте.
– Спасибо, Алистер. Дай знать, если Дочерти куда-нибудь пойдет, хорошо?
– Сделаю. – Закончил разговор.
Я постучал телефоном по подбородку. Так, питает слабость к мертвым женщинам…
Самое время напомнить о себе Ноэлу Максвеллу, посмотрим, что он узнал у своих приятелей – больничных барыг.
Его телефон ответил с десятого гудка.
– Да?
– Ноэл? Это я.
Пауза.
– Ах да, мистер Хендерсон, здравствуйте. Кхм… какое совпадение, я как раз собирался вам звонить.
Еще бы.
– Ну и?
– Осталась пара ребят с ночной смены, я с ними еще не поговорил, но ходят слухи, что кто-то кому-то впарил пару ампул с тиопенталом. Это что-то вроде того… что вы тогда приобрели, только более рискованное, проблемы с дыханием и с сердцем, и все такое.
Я взял блокнот и ручку:
– Кому впарили?
– Я же говорю – я еще со всеми не переговорил, так что это может быть просто пустой треп. Вы же знаете этих ребят…
– Кому, Ноэл, не жди, когда я приду и начну гадать по твоим внутренностям.
– О’кей, ходят слухи, что Боксер впарил эту хрень психиатру, которого по ящику показывали. Ну, вы его знаете, это тот парень, который поймал серийного убийцу, что ребятишек покрошил в Данди.
Доктор Фредерик Дочерти.
– Кто такой Боксер? Имя, адрес, номер телефона.
– Откуда мне адрес его знать? Я ведь не…
– Выясни и отправь мне эсэмэской. – Закончил разговор. Посмотрел на Элис. Ухмыльнулся: – Все лучше и лучше.
Ветер попытался вырвать дверь у меня из рук, пока я выбирался из машины под проливной дождь. Вцепился ледяными когтями мне в лицо и шею, пока я доковылял к водительской двери и прогнал Элис на пассажирское кресло.
Она перелезла через ручной тормоз и ручку переключения скоростей, прихватив с собой Боба-Строителя и мой мобильный телефон.
– Это… интересно.
– Я тоже так подумал. – Двигатель заворчал, разогреваясь, на мгновение заглушил шум дождя. – Ремень накинь.
Она сделала, что было сказано.
– Куда мы сейчас?
– Взламывать и проникать.
46
Потолочные светильники рисовали на бетонном полу серые круги, их лампы были недостаточно сильными, чтобы разогнать темноту.
Я еще раз взглянул на номерной знак автомобиля, сверился с тем, что было написано на бумажке, – так, для большей уверенности. Не сказать чтобы гостиничный паркинг был забит синими «вольво», но лучше перестраховаться, чем потом пожалеть. Машина Дочерти стояла в самом дальнем от входа углу, одной стороной почти вплотную к стене, так что между машиной и соседним парковочным местом расстояние было довольно приличное. Наверное, владельцу очень хотелось, чтобы кузов не поцарапали.
Отличная придумка.
Лом с визгом процарапал водительскую дверь, выдирая двойной завиток краски и обнажая металл. Вот так вот.
Паркинг был почти пуст, большинство постояльцев на работе, или на каких-нибудь конференциях либо занимались тем, чем обычно занимаются туристы в Олдкасле в дождливый полдень в среду. Так что здесь остались только несколько хетчбэков и один «рэнджровер спорт», все машины припаркованы рядом с дверью, которая вела внутрь гостиницы.
Элис переминалась с ноги на ногу, все время оглядываясь на вход, скрывавшийся за решеткой колонн.
– Я совсем не уверена, что нам следует это делать, в том смысле, что я понимаю, вся эта хрень, вроде «заставлял жену изображать жертву убийства», выглядит довольно мрачно, но…
– Ты прочла отчеты социальной службы?
– Да, я понимаю, вот только… – Обняла себя обеими руками. – Что, если мы ошибаемся? Что, если это не он?
Я взял ее за плечи, сжал:
– Он должен где-то хранить свой персональный набор для похищений. В комнате он его не оставит – там горничная может найти. И в участке не оставит, Дочерти, конечно, самонадеян, но не до такой же степени. Так что его набор либо в том месте, куда он отвозит девушек, либо в машине.
Мотоциклетные перчатки, которые я стырил в транспортном отделе, оказались слегка великоваты, ну да ничего. Шлепнул ломиком по обтянутой кожей ладони другой руки:
– Никто не идет?
– Нет.
– Хорошо.
Лом врезался в водительское окно, засыпав передние кресла блестящими кубиками стекла. Все четыре лампы аварийной сигнализации загорелись, гудок загудел, сирена заскрежетала. Я провел ломом по краю окна, сбивая остатки стекол, потом сунул руку внутрь и дернул за ручку, открывая капот.
Прихрамывая, подошел к переду машины, поднял капот, сунул зубцы гвоздодера под крышку аккумулятора, отжал. Красная клемма отскочила от батареи, и наступила тишина. Пять секунд. Не рекорд, конечно, но очень даже неплохо.
– Никого нет?
– Эш, а что, если он не Потрошитель, мы…
– Никто не пришел?
Вздохнула:
– Нет.
Открыл дверь машины, наклонился над креслами. Щелкнул крышкой бардачка. Карты, полпачки мятных леденцов, техпаспорт. На полу ничего, и под креслами тоже. В дверном кармане ничего нет.
Отсек для вещей между креслами тоже пустой.
– Если он не Потрошитель, мы просто свалим отсюда, и никто нас больше не увидит. Он вечером придет, подумает, что хулиганы машину попортили. Смотри на это как на расплату за то, что он такой засранец.
Так, сторона водителя. Неопреновый фолдер с компакт-дисками, смесь кантри-вестерна с Филом Коллинзом. Красивые обложки, солнечные очки. Поковырялся в кубиках разбитого стекла под креслом. Наткнулся на что-то твердое. Там что-то лежало…
– Подожди-ка. – Ухватил двумя пальцами, потянул. Синий фолдер с надписью «СОБСТВЕННОСТЬ ПОЛИЦИИ МАНЧЕСТЕРА И ОКРЕСТНОСТЕЙ».
Забит фотографиями с мест преступлений. Одни женщины. Лежали там, где их обнаружили. Смерть у всех была нелегкой. Огнестрелы, ножевые раны, удушения, избиения, перерезанные горла, вспоротые животы. Кровь, кости и страдания. На последних восьми фотографиях жертвы Потрошителя.
Протянул все Элис:
– Все еще думаешь, что это не он? – Открыл заднюю дверь.
За водительским креслом стоял набитый чем-то пакет из супермаркета. Заглянул внутрь. Смятые бумажные салфетки, и запах какой-то подозрительный.
Элис оторвалась от фотографий:
– Что там?
Пакет отправился на место.
– Если использовать технический термин, то это можно назвать «мастурбационные салфетки».
Нахмурилась. Потом сморщила верхнюю губу:
– Бее… Он что, сидел в машине и мастурбировал на фотографии убитых женщин?
– Я же тебе говорил.
Обыскал «вольво» от капота до багажника. Даже коврики резиновые на полу салона поднял и запаску вытащил. Ничего.
– Эш?
Должно быть где-то здесь.
В каком-то месте, к которому можно было бы дотянуться изнутри машины. Где-то, где он легко мог это достать. Но где? Я встал коленями на бетонный пол, стал шарить рукой под креслами, медленно передвигая пальцами по засыпанному осколками стекла коврику.
Только в этих чертовых мотоциклетных перчатках ничего не нащупать. Снял правую, заменил ее на синюю нитриловую.
Элис, свистящим шепотом:
– Эш!
Вот оно – маленький цилиндр. Колпачок от ручки? Достал его, сел на пол.
Ах ты мой красавчик. Оранжевый колпачок от шприца.
