— Вы разве не по поводу рыбалки пришли ко мне? — То-то вижу, что вы налегке пришли, и к тому же без удочек и других снастей. Может, я ошибаюсь?

— Нет, вы не ошибаетесь, — сказал я, направив свой взгляд на рыбака. — Мы пришли сюда, именно к вам. Поговорить надо. Я следователь. Зовут меня Рудольф Васильевич. А, он, — взглядом показал на Макарова, — инспектор уголовного розыска — Иван Григорьевич.

Узнав, кто мы такие, рыбак не шутку испугался. Лицо побледнело, весь он как-то сразу съёжился и, кажется, стал меньше ростом. «Испугался, конечно, испугался! Причину он предполагает, что мы его за рыбу будем наказывать. Рыбу шемая, рыбец во время нереста запрещена ловить. Об этом знают все рыбаки. Но, всё равно все ловят, пока нет рыбинспекции. Браконьерничают», — мысленно подумал я и чтобы человека не загнать совсем в тупик и облегчить его состояние, быстро задал отвлекающий вопрос:

— Кстати, как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста? «Хотя мы знали, как его зовут и фамилию, нам сообщили о нём на вокзале».

— Меня зовут Савелий, — с лёгкой дрожью в голосе проговорил рыбак.

— Отца вашего как звали, Савелий?

— Сидором.

— Савелий Сидорович, вы успокойтесь, пожалуйста. — У нас с вами будет совсем другой разговор, а не по рыбе. Рыбой пусть занимаются рыбин-спекторы. Не будем у них отнимать их хлеб.

Савелий Сидорович, поняв, что нас рыба не интересует, пришёл в себя и уже более спокойным, уравновешенным голосом спросил:

— О чём же вы хотите поговорить со мной? — Я охотно отвечу на ваши вопросы, если смогу.

— Можете, можете, — включился в разговор Макаров, пока я закуривал сигарету. На железнодорожном вокзале нам сообщили, что вы работаете проводником поезда, курсирующего Усть-Донецк — Зверево. Это правда?

— Да.

— Нам также сообщили, что вы в позапрошлую ночь сопровождали этот поезд. Так?

— Да, сопровождал. Савелий Сидорович неожиданно засуетился. Появились нервные признаки: достал сигарету, пытался закурить. Но почему-то спички гасли тут же, как только зажигались. Заметна была лёгкая дрожь рук. «Видимо, спички отсырели от влаги», — подумал я, глядя на рыбака. Достав из своего кармана спички, протянул ему. Но он отказался. Закурил всё же от своей спички. Затянувшись дважды, вдруг задал вопрос:

— А что вас конкретно интересует?

— В котором часу поезд прибыл на станцию Боковую, вы помните, Савелий Сидорович?

— Конечно, помню. Он прибыл в третьем часу ночи.

— Как в третьем часу ночи? — удивлённо спросил я. — По расписанию он должен быть на Боковой в час сорок. Почему опаздывал поезд? Была какая-то причина?

— Можно сказать, да. Проводник, который должен был сопровождать этот поезд в ту ночь, сильно заболел. Он не вышел на работу. Приехали за мной. Я, конечно, слегка был… — и рыбак замолчал.

— Хотите сказать, был не в форме из-за алкоголя?

— Да… — совсем растерялся рыбак. — Днём был на рыбалке. У меня был выходной. После рыбалки, со знакомыми рыбаками устроили небольшой пикник. Хорошо посидели. Поговорили про рыбалку. Поздно лёг спать. Но спать не пришлось по известной вам уже причине.

— Понятно, — сказал я, глядя на растерявшегося рыбака. — По этой причине задержался поезд, так?

— Да.

Пояснение для читателя. Поезд, о котором идёт речь в повествовании, это не совсем в обычном понятии поезд. Это рабочий поезд, состоящий из четырёх пассажирских вагонов. Типа электрички. Строго не соблюдает график движения.

— Савелий Сидорович, когда поезд прибыл на станцию Боковую, вы хоть не спали в тот момент? — с лёгкой насмешкой задал вопрос Макаров.

— Никак я не мог спать на остановке. Я ведь должен сажать пассажиров и проверять билеты. Нет, конечно, не спал.

— Вот и отлично! — воскликнул опер. — Тогда скажите, на Боковой садились пассажиры?

Рыбак не сразу ответил. Снял фуражку с железнодорожной кокардой, платком вытер пот со лба. После почесал за ухом и неожиданно воскликнул:

— Вспомнил! Да, садились! Их было трое. Да, да, их было трое!

— Тогда, Савелий Сидорович, вспомните, у этих троих пассажиров были какие-либо вещи. Ну, скажем, чемоданы, сумки, мешки?

— Да, конечно, были.

— Что конкретно у них было: чемоданы, мешки, сумки?

— Значит так: занесли два полных мешка и большой узел. Вот и всё. Других вещей у них не было.

— Отлично, Савелий Сидорович! — похвалил я проводника. — Осталось выяснить ещё кое-какие детали, и вы свободны. Мы и так вас задержали на приличное время. А рыба, как я понимаю, долго ждать не любит. Уйдёт на другое место, где приманка, так ведь, рыбак? Как, по вашему мнению, на ваш взгляд, что в мешках было: зерно, дрова, продукты, вещи или разное барахло?

— Простите вы меня за дерзость, любой зрячий человек, увидев мешки и узел, сказал бы то же самое, что и я скажу: в мешках и в узле были вещи промышленного производства, то есть текстиль.

— Вы в этом уверены, Савелий Сидорович? — уже серьёзным тоном спросил Макаров.

— Я же не слепой.

— Савелий Сидорович, большое вам спасибо! Вы очень помогли следствию. В связи с тем, что у нас очень мало времени, я хотел бы задать ещё один вопрос. Вы только что ответили Ивану Григорьевичу, что хорошо видите, тогда вы могли бы описать внешности этих трёх пассажиров?

Вопрос мой застал врасплох нашего рыбака. Он растерялся и, как мне показалось, к тому же, перепугался. Неожиданно наш рыбак поднял свои удивлённые, округлившие, как у рыбы, глаза и тупо уставился на меня.

— Савелий Сидорович, что с вами? — глядя прямо ему в глаза, спросил я. — Вы что, не слышали моего вопроса или вас в моём вопросе что-то смутило? Я повторю вопрос, вы можете описать внешности этих трёх пассажиров? Теперь вопрос понятен?

— Да, да, вопрос понятен… — растягивая слова, проговорил рыбак. — Понимаете, на перроне освещения не было. Было темно. В вагоне полумрак. Время-то было среди ночи. Я лица не разглядел. Да и не смотрел. К тому же, извините меня, я был сонный. Спать хотелось. Чего уж теперь. Что, правда, то, правда. Виноват. Каюсь.

— Ну, хоть вы заметили, в чём они были