Натали вдруг поняла, что принц Рудольфо вполне осознает свое величие и власть над людьми, хотя в первые минуты он не производит такого впечатления. Он, словно айсберг, демонстрирует лишь то, что на поверхности, оставляя все самое главное на глубине. Натали не хотелось в это верить. Она желала, чтобы он был пустым и неинтересным, как все плейбои-ловеласы. Так было бы проще захлопнуть дверь и уйти, когда придет время.
– Мне действительно все равно, что ты делаешь в свободное время, – уверенно сказала Натали. – А вот тебя, похоже, сильно волнует мое времяпрепровождение.
– Не я начал беседу о планах на свою сексуальную жизнь. – Принц вытянул вперед длинные мускулистые ноги, и губы его сложились в самодовольную ухмылку. Взгляд проникновенных черных глаз зажег в Натали огоньки, которые, как она знала, не гаснут просто так. – Вам прекрасно известно, принцесса, что я могу жить, как я хочу. И последствия для меня будут минимальны. А твоя жизнь целиком строится на отсутствии собственного мнения. Что с тобой будет, если в один день ты проснешься и поймешь, что нет ни дворцов, ни твоей короны, ни родителей за спиной? Ты и дня прожить не сможешь, потому что не знаешь реальной жизни.
Глава 4
Рудольфо не узнавал себя. Он не знал, зачем говорит эти слова, но не мог остановиться.
– Сложно изображать святого, когда вся желтая пресса Европы то и дело обмусоливает твои сексуальные похождения, – продолжал принц.
Он догадывался, что сидящая напротив женщина может специально его провоцировать. Об этом говорил и подозрительный блеск устремленных на него зеленых глаз. Она сидела на кушетке почти вальяжно, как на троне. Как будто уже была королевой. Вот она провела в воздухе рукой, снова отмахиваясь от него. Но Рудольфо обратил внимание лишь на ее элегантную узкую кость и тонкие пальцы.
– Ты сам предпочел вести неосторожную жизнь, – парировала Натали. – Полагаю, тебе просто нравится быть в центре внимания. Вот только аудитория у тебя весьма сомнительна. Бабушкам, читающим желтую прессу, плевать, какой ты там на самом деле мужчина.
– Прошу прощения. То есть ты все-таки ставишь под сомнение мое мужское начало?
– Успокойтесь, ваше высочество. Весь мир в курсе ваших подвигов на любовном фронте. Уверена, вы мастерски владеете всем своим… необходимым инструментарием.
Рудольфо отказывался верить, что она действительно говорит ему это. Он не знал, что ему делать – злиться или хохотать в голос.
– Я не совсем понимаю ход твоих рассуждений, принцесса, – начал Рудольфо, пытаясь вернуть контроль над собственными мыслями. Такого еще не было в его общении с принцессой Валентиной. Не наблюдалось подобного и в его общении с другими женщинами. – Честно говоря, мне кажется, что я каким-то образом попал в параллельную реальность. Сложно поверить, что принцесса Валентина Муринская сидит здесь передо мной и ставит под сомнение мою сексуальную эффективность.
– У многих нет мужского начала, хотя первичные половые признаки вроде как присутствуют, – ответила принцесса Валентина на этот раз с той блаженной улыбкой, которую Рудольфо всегда считал скучной. По всему выходило, что он вообще не понимал, что за женщина его невеста. – Я думала, это понятно.
Принц смотрел на нее, казалось, уже отсутствующим взглядом:
– Чего я не могу понять, Валентина, так это зачем ты меня поддеваешь, – проговорил он при этом предельно вежливо. – Если ты провоцируешь меня на что-то, то я человек сдержанный. Не забывай, я часто подвергаю себя экстремальному стрессу. Просто так, ради удовольствия. Так что тебе будет очень и очень сложно вывести меня из себя.
Натали улыбнулась:
– Это говорит человек, который считает, что ему можно вести беспорядочную половую жизнь, а его невесте почему-то нет.
– Думаю, ты понимаешь, что этот поезд уже не остановить. – Принц знал, что в такой беседе нужно быть предельно осторожным. Таким осторожным, каким он не был, возможно, ни разу в жизни. По крайней мере, в обозримом прошлом. – Если ты хочешь помешать нашей свадьбе, то тебя ждет фиаско. Отменить наш брак может только кризис между двумя королевствами.
Если же тебя и впрямь так заботит вопрос свободы воли, то вынужден тебя огорчить. Мы несвободны, принцесса. С рождения и до самой смерти. Мы служили и будем служить нашим странам и нашим народам. И мне хочется верить, что ты это понимаешь.
– Любопытное заявление от единственного наследника древнего престола, который большую часть жизни проводит в заигрывании со смертью. За нас говорят действия, а не слова, мой милый принц. А по твоим поступкам не скажешь, что страна хоть что-то для тебя значит.
Лицо Рудольфо словно превратилось в гранит.
– Смею предположить, что ты просто меня ревнуешь. Или же прячешь что-то сокровенное за этими скользкими фразами и полунамеками.
Принцесса засмеялась. Теперь это был негромкий, почти деликатный смех, даже приятный на слух.
– Почему меня не удивляет, что ты столь быстро пришел к такому выводу? Но, увы, ваше высочество, я ничего не прячу и отнюдь вас не ревную.
Зубы принца машинально стиснулись, а губы поджались.
– Если ты сомневаешься в моем мужском начале, принцесса, то скоро я тебе его продемонстрирую.
Натали закатила глаза и картинно отмахнулась. Но Рудольфо не привык к такому отношению со стороны красивых женщин. Красотки всегда вились вокруг него штабелями, вымаливая хоть мелкий осколочек его внимания. Уже в подростковом возрасте принц умел обращаться с ними. А теперь он не знал, как вести себя с сидящей напротив женщиной. С той, на которой он еще осенью поставил клеймо неинтересной и незаинтересованной. Выходит, что принц может справиться со всем, кроме равнодушия.
И тогда он поднялся, подошел к кушетке и протянул принцессе руку. Через мгновение он поднял принцессу на руки и усадил себе на колени. Это не было умным шагом. Да, только так Рудольфо мог проверить невесту на искренность ее равнодушия, но все же это был не умный шаг. Принц это знал, и ему было все равно.
Фарфоровые щеки принцессы вспыхнули багряным румянцем. Ее тело было легким, приятным и пахло чем-то непривычно экзотическим. Возможно, это запах какого-то мыла, популярного в Муринии. Нежные руки принцессы уперлись ему в грудь, медные волосы ласкали его руку, словно мелкий дождь. Она тяжело и быстро дышала, выдавая неискренность равнодушия.
На это Рудольфо и рассчитывал.
Она не была и не могла быть к нему равнодушна. Теперь принц знал, что победа за ним.
– Думала, я не умею читать женщин? –
