…Когда в опилочной голове развеялся потный, липкий туман похоти, таксюрник нашел себя все в том же месте, где он подобрал бразилейру. След ее успел простыть.

— Огонь девка, — услезился водила пуговицею глаза.

…Легенда о Мечете долго шаталась среди косолапой таксистской мафии города. Все кэбби теперь стали брать плату наличкой.

Ну, то есть, обняться-покачаться.

Чемодан (агент Александр Удалов)

Вилли растерянно смотрел по сторонам.

Только что, ну, только что чемодан был у его ног, а сейчас — исчез.

Лишь на минутку отвлекся на карту в планшете, а тут вон оно как обернулось. Еще подумал тогда, что за чемодан в автобусе могут потребовать дополнительно заплатить, а денег не так, чтобы много. Эх, как же он без чемодана?

Вилли еще раз осмотрелся.

Киоск новостной макулатуры, водители такси, менялы с оценивающим взглядом. Неужели кто-то из них?

Вилли подошел к киоску, намереваясь узнать все у продавщицы:

— Здравствуйте. Я только приехал в ваш город. У меня с собой был чемодан. Салатного цвета, с желтой полоской. Вы случайно не видели такой? Я стоял вот здесь, чемодан был при мне, а потом — раз, и нет.

— Новый чемодан был?

— Да, не так давно купил.

— Эх, туристы. Ничего-то вы не знаете. Ищите свой чемодан там, — вздохнув, женщина ткнула пальцем куда-то в неопределенность.

— Где там? — решил уточнить Вилли.

— Там. Все там, — на этот раз Вилли смог проследить направление. Продавщица указывала на кирпичное здание с тусклыми буквами над дверью: «Отвергнутое».

Еще на подходе Вилли показалось, будто внутри кто-то плачет и стонет. Но, открыв дверь, он ничего подобного не услышал.

За стойкой расположился усатый мужчина в фартуке и нарукавниках.

— Какой ваш? — сразу спросил усач.

— Что, какой? — не понял вопроса Вилли.

— Багаж. Вы же за ним пришли?

— Да. Понимаете, я только приехал в город. Отвлекся посмотреть карту, а он исчез.

— Небось, новый?

— Да, новый. А что?

— Небось, подумали что-то о чемодане. Что тяжелый, платить за перевозку придется, верно?

— Верно, — осторожно протянул Вилли. — Откуда вы все знаете?

— Я здесь, уважаемый, уже тридцать лет стою за этой стойкой. И не было еще такой недели, чтобы турист не посеял свой багаж. Ваш чемодан какого цвета? А то тут как раз один поступил. Небось, ваш, но по инструкции надо уточнить цвет.

— Салатный. С желтой полоской.

— Хех, он самый. Вон, в углу. Только вы будьте осторожнее — потерять доверие легко, а восстановить — иное дело.

Но Вилли уже не слушал.

В углу, спрятавшись за парой дорожных кофров, стоял его чемодан.

— Вот заводят себе новые чемоданы, а кто их обучать будет? Вы, уважаемый, в курсе, что они телепаты? Чувствуют, когда хозяин думает о них, как об обузе, вот и сбегают, прячутся. Или вы думаете, для чего на каждом вокзале стоят такие халупы, как моя? Для красоты? Ан нет, уважаемый. Мы даем приют всякому багажу — и отвергнутому по незнанию, и выброшенному намеренно, — продолжал бубнить служащий, подкручивая свои усы.

— Телепаты? Так он…

— Да, прочитал мысли.

— Дружок! — осторожно позвал Вилли, не решаясь подойти ближе. — Прости меня за все. Пойдем со мной. Ты мне очень-очень нужен.

И чемодан, будто только того и ждал, кинулся навстречу своему хозяину со всей быстротой, какую позволяли ему восемь тонких ножек.

Уже через пять минут Вилли стоял на автобусной остановке, прижимая к себе чемодан. Салатный, с желтой полоской.

Чемодан

Пир для короля (агент Федор Береснев)

Черные бусинки глаз смотрели мне прямо в мозг, прожигая затылок изнутри. Спина и ладони покрылись потом.

— Мне надо поговорить с королём, — сказал я больше для себя. Посланный мной мыслеобраз изображал клубок крыс и человека рядом с ним.

Пасюк фыркнул и развернулся, чтобы уйти.

— Сын пропал, очень нужна помощь, в долгу не останусь.

Картинка c ребёнком; он исчезает; крысы бегают по улицам, заглядывая во все щели; грязный, но целый ребенок спасён; гора колбас, сыров, хлеба и прочих деликатесов.

Отошедший на пару метров пасюк остановился и задумчиво забил хвостом по платформе.

Куча снеди в моём послании выросла под потолок и украсилась гигантской копчёной индейкой.

— Пожалуйста.

Пасюк решился, приглашающе махнул головой и, спрыгнув на пути, затрусил в глубь туннеля.

Я перевёл дух и заспешил следом. Начало положено, но самое трудное впереди. Средняя крыса-телепат не умнее пятилетнего ребёнка, но их король — другое дело. Он объединяет интеллект всех своих членов. О величине его IQ можно только догадываться. Что придет ему на ум, предвидеть невозможно. Потому и забеспокоились люди в высоких кабинетах.

После двух часов петляний по узким ходам, большинство которых было вырыто не людьми, мы вошли в просторный полутёмный зал. В дальнем от нас углу колыхалось сплетение серых тел. Между королём и мной, ощетинившись резцами, стояла шеренга крупных, лоснящихся крыс. Мимо них не пройти, порвут в клочья, не успеешь шага ступить. Но мне и не нужно.

«Сына нет», — утвердительно взорвалась в голове цепь образов.

Рука потянулась к поясу, но вместо кобуры расстегнула застёжку. Стиснув зубы, я пытался справиться с непослушными пальцами.

«Врать — плохо, но ради достойной цели — допустимо», — констатировал король.

Он знал, зачем я пришёл. Видимо, где-то в незаблокированных уголках мозга остались обрывки информации. Интересно, можно ли по ним собрать всю картину целиком?

Ремень с подвешенным к нему взрывным устройством шлепнулся на пол. Я попытался наклониться, но не смог пошевелить даже пальцем. В голове помутнело.

«Люди и крысы не враги».

— Опыт говорит об обратном.

«Всё меняется. Нужны новые подходы».

— Мы уверены, что стабильность лучше неопределённости. Вы — фактор риска.

«Косность. Закостенелость. Тупик. Глупо».

— Прочность. Устойчивость. Константность.

Сквозь туман в голове я еле его вспомнил. «Константность». Якорь.

Путы гипноза ослабли, оцепенение отступило, и я нырнул вниз, пытаясь дотянуться до взрывателя, но не смог. Руки будто погрузились в густой кисель, постепенно переходящий в смолу. Время остановилось.

Краем глаза я заметил, что пасюки-охранники сорвались с места. Пока один только летел к горлу, другой уже вцепился в ухо и повис. Резануло болью.

Картинка печали, посланная