— Известное дело, в лесу. Каждую весну лезут, хотят обратно участок отвоевать, бесовы дети…

Старый Мазай задумчиво погладил бороду и вдруг заговорщически подмигнул внуку. Зять, хоть и родня, а все ж чужой, пришлый. На дочку работу не взвалишь. Женские плечи слабы, далеко такой крест не унесут, сломаются. А Ванька парень-богатырь, вон, какой здоровый растет, и не скажешь, что шесть лет всего!

— Ну что, помощник? Айда ворота отворять? Скоро туристы из столицы нагрянут. — Мазай хлопнул внука по плечу. — И бечевку не забудь! Афишу повесить надо, а то опять мимо проскочат…

Спустя минуту Ванька увлеченно помогал любимому деду растягивать на заборе новенький баннер, только сегодня привезенный отцом из города:

«МУЗЕЙ КРИПТИД, с. Малая Вежа

NEW!!! НОВЫЙ ЭКСПОНАТ!!! NEW!!!»

…И В БУДУЩЕМ ТОЖЕ

…Мы бы ничего не узнали о миссии заброшенной станции, если бы не Алена. Именно она предложила проанализировать блок звуковых файлов, которые сохранились в личных фонах пользователей. Да, это выглядит странно, но оказалось, работники станции в нерабочее время использовали архаическую форму звучащей речи. Признаться, если бы мне и пришло в голову искать звуки, то в последнюю очередь. А тогда могло быть слишком поздно. Вирус, уничтоживший большую часть данных, добрался бы и до этих файлов. Нам и так не слишком много их перепало. Обрывки разговоров, тоновые и интонационные изменения голоса (под маркером «песни») и несколько записей из личных дневников.

Судя по последним, персонал станции занимался прикладными исследованиями на стыке теории катастроф, эсхатологии и ксенобиологии. Ученые собирали все сведения о взаимодействии человека (либо гуманоидного разума) с объектами, которые можно было однозначно оценить как сугубо чуждые. Полученные материалы компилировались, затем прогонялись через аналитический алгоритм. На основании полученных результатов строились прогнозы о возможных возмущениях привычного семантического поля (а как следствие — о волне когнитивных катастроф).

У сожалению, весь этот материал был уничтожен во время аварии на станции (что было первично, вирус в системе или перебои электроконтура, на данный момент выяснить еще не удалось). Звуковые дневниковые файлы дают общее представление о работе персонала, однако не позволяют сделать выводы о том, насколько опасным было признано в итоге взаимодействие человек/чужой.

…

15\03\2144, f.gile 3340/m

…Я вот думаю, что Юрген — самый четкий командир из всех, кто у нас был. Чего только стоит правило «во время рейда не рефлексируем». Да мы бы тут через одного долбанулись, если бы начали задумываться о том, что происходит. А так — в порядке. Поцапаемся немного, и вперед, работай дальше.

Хотя не думать сложно. Точнее, не задумываться. Агенты иногда транслируют такие шутки… штуки… а, слово забыла. На голову не наденешь. Сейчас напишу его — надо не забыть глянуть, как звучит.

Юрген точно знает, где искать. Начиная с запросов в самые старые архивы на Земле, заканчивая отправкой агентов в отдельные точки будущего, хотя официально эта практика не используется. Не должна использоваться. Но он уже понял, к чему каждый раз все идет. И если мы не успеем сейчас, то потом наши преемники вполне могут и… не начать даже. Он говорит, что с каждым заходом цикл становится все короче, и я ему верю.

Завтра он отправится в радиалку сам. Как он говорит: «Туда, где все это началось», и я не могу представить — куда именно. Точнее, когда. В его отсутствие главной будет Дьюна. Не знаю, какова она в рейде — до этого мы ни разу не работали в связке, но голограммы ксеносов у нее получаются просто о… о… опять забыла. Пишу.

*шепотом: как живые.

Мечете (агент Сергей Беляков)

Она влетела на заднее сиденье кэба, словно птица — в силки. Миниатюрная деваха с тонкой, точеной шеей, раскосыми черными оливинами глаз, спрятанными за Топ-ган очками и чувственными до умопомрачения губами. При ней была также непропорционально большая для хрупкого тела, но обольстительная грудь, осиная талия и изящные, неожиданно сильные ноги.

Бразилейра. Мембер элитной команды «Колл Герлз Фром Паринья» с нелимитными килл-допусками, необузданным сексуальным аппетитом и полным отсутствием моральных устоев.

Обшарпанная поверхность сиденья скрипнула от соприкосновения с полоской кожи между короткой юбкой и кружевом чулка. Таксюган пустил длинную слюну, сдвинул шляпу-борсалино набекрень и похотливо скосил пуговицу единственного глаза на пассажирку. Получалось плохо: глаз был левым, и голову нужно было вывернуть на сто восемьдесят.

— Drive! — процедила девчонка.

Ее звали Мечете.

Злые языки утверждали, что имя подхватилось, как хламидия, из крылатого выражения одного клиента Мечете, русского киллера, который, кончив с ней в четвертый раз, прохрипел, синея орешками: «Девушка, ну вы оргазмы мечете, как бисер перед свиньями!»

Киллер сгинул. Кличка осталась.

Девчонка направлялась в «Л-Окацию», ночной клуб с утренним флёром, который на деле был подпольным цехом по изготовлению нелегальных саламандр-огневок. Рулил «Л-Окацией» некий Сан Ворри, круглолицый пройдоха с бровями «домиком» и двумя титановыми клыками. Мечете должна была укокошить Сана, убрать его любой ценой, потому что саламандры были запользованы террористами для диверсий на всех шести континентах, и боссы Евразсоюза заказали Сана ринг-лидеру «Колл Герлз», Нерди Вондерингу.

…Таксюган вжал педаль в пол. «Континентал», взыв всеми семью цилиндрами, проткнул утренний туман.

Когда кэб тормознул у «Л-Окации», девчонка собралась было намылить лыжи, не заплатив, но лапа о трех когтях ловко подперла дверь снаружи: таксюган был стреляным медведем.

— Кашляй, красапеточка, или подставляйс… — просипел голос из-под борсалино. Видал он таких… Пенсии у него нету. Машина ни в пень; продать кэб-доходягу ему не светит, а новый — не по карману.

Мечете рыбкой перемахнула через сиденье и выплеснулась в распахнутое окно водительской двери. Как в заправских кинах, она ловко прошила по правилу буравчика толпу перед красным канатом «Л-Окации», изящно миновав двух пластмассовых гномов-вышибал. Не прошло и мгновения, как Сан Ворри уже бессмысленно пялился в толпу зенками отрезанной головы…

… — ссся! — таксерист едва только завершил тираду, а Мечете уже стояла перед ним, держа голову Сана за волосы, как Персей — Медузу.

— Глупышок, — процедила она, издевательски оглядывая простроченную красными нитками плюшевую промежность. — У тебя же стручок, наверное, ватный? — Она полувсхлипнула, полухохотнула, от чего косолапый покраснел щеками.

— Ну, ладно, вот тебе плата за сюда… — Ее обольстительные перси податливо вжались в хлопковую мягкость медвежьей груди. — …а вот — за отсюда, — и она прильнула пышным бедром к красным стежкам ниже таксистского брюха.

Стежки лопнули. Бразилейра игриво взвизгнула и, полуобняв таксерюгу, покачала его торс из