Когда стемнело, Фрэнк услышал козлиное блеяние из-за кустов.
Он выстрелил на звук. Смазанный спусковой крючок подался мальчишечьим пальцам.
Послышался треск, булькнуло и затихло.
Фрэнк так и не нашёл труп. Ни мамы, ни Броллахана.
«Брехня», — заключил он.
Так же считал и отец Фрэнка, уверенный, что жена сбежала с любовником.
Только дед кивал:
«Броллахан».
Второй раз Фрэнк услышал козлиное блеяние, когда ему исполнилось четырнадцать. Он открыл глаза, послушал тишину ещё с минуту и вновь отправился познавать, каковы на ощупь трусики Терезы.
В ту ночь пропали отец и дед Фрэнка.
На этот раз он подготовился тщательнее. Взял два ружья — ещё отцовское — вместо одного. Сходил через дорогу в дом вечно пьяного Тэда, который раньше был повёрнутым на ловле вампиров. Так у Фрэнка появились две серебряные пули.
Не то, чтобы он поверил в чудовищ — конечно же, нет! Он считал, что отец с дедом опять достали где-то настойку из облепихи, нажрались и с дуру ума сунулись в лес. В городе их никто не видел, через ворота они не проходили. Оставался только лес.
В глубине леса он увидел повешенных на одной ветке отца и деда.
Потом услышал за спиной шорох и выпустил две пули на звук.
* * *Мясо уже приготовилось.
Я размышлял только об одном — не лучше ли было умереть там, на морозе? Агна тяжело дышала. Я чувствовал, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.
— Хо, вот и мясо приготовилось, — прощебетал бородатый старикашка. — А что это вы такие испуганные? Ах, два шрама от пуль на шее? Да-да, так всё и было. А вот первая, видите, здесь, на ноге. И это в четыре года, представляете!
Из-под досок прямо подо мной послышался стук и скрежет. Я попытался приподняться со стула.
— Даже не думайте вставать с места! — старик погрозил мне длинным кухонным ножом. — Хо, слышите шорох из подвала. Как вы думаете, кто это?
Он приставил четырёхпалую руку ко рту и проорал:
— Фрэнк, ты там как? Начал верить в чудовищ?
— Иди нахер, козёл! — послышалось снизу.
— Вот видите, этот мальчуган неисправим. За это я его и люблю. А ещё — он отучил меня блеять. Хо-Хо.
— Ну, что же, — старик начал расставлять на столе тарелки. — Устраивайтесь поудобнее. Сегодня будет великолепный ужин.
Пробка (очевидец Юлия Рыженкова)
— Везде пробки, — вздохнул Стас. Двигатель отцовской машины работал на холостом ходу, и кондиционер барахлил, не справлялся с жарой.
— Блин. Мы так не успеем! — хныкнула Лера с заднего сидения. — Неужели ничего нельзя придумать? Прощальный концерт ведь!
Хотя Стас и сам любил «Мегатроников», для Лерки это был культ. Название группы было написано на ее синей футболке, на всех ее сумках и даже на руке: за эту татуировку родители чуть не убили ее в прошлом году. Лерка и с Денисом познакомилась на концерте — можно подумать, стала бы встречаться с парнем, не фанатеющим от «Мегатроников»!
— Может, рискнем и поедем по нерекомендованной дороге? — робко предложил Денис. Стас и сам об этом думал, но не решался, а тут еще и Лерка радостно подхватила идею… Закрыть глаза, настроиться, выбрать одну из линий… Зеленые, рекомендованные, все заняты, желтые, нерекомендованные, тоже. Черт. На красные он соваться не хотел. Стоп. Есть же еще оранжевые! Две. Левая или правая? Ну, пусть будет правая. И Стас нажал на педаль газа.
В этой реальности оказалось ужасно холодно! Да что там, настоящая зима! Снег покрывал не только разлапистые ели по обочинам, но и саму трассу. И хоть Стас неплохо водил, но такой подставы не ожидал, да и летняя резина не предназначена для езды по снегу и льду. На полной скорости машину повело, закрутило и выбросило в кювет.
— Все целы? — прохрипел Денис, и, услышав «да», бросил другу:
— Куда ты нас закинул?!
— Оранжевая трасса… Все желтые тоже были заняты.
Повисла тишина. Подростки прекрасно знали, что означает оранжевый цвет. Все трое были в таком опасном мире впервые. Да еще и сошли с дороги! Это категорически запрещено, как говорил отец, «это ведет к непредсказуемому искривлению реальности». В шортах и футболках, с банками колы в ведерке со льдом, они смотрелись в мире зимы и снега карикатурными персонажами, но было не до смеха.
— Надо быстрей выбираться отсюда и уходить пешком, — стуча зубами произнесла Лера и толкнула дверь. Та не открылась.
— С ума сошла?! Отец за машину меня убьет! Надо вытолкнуть ее на дорогу и вернуться на ней! — рявкнул Стас.
— Да мы околеем, пока будем толкать ее! На улице минус десять!
Кое-как открыв двери, подростки вылезли и уперлись в бампер, изо всех сил толкая вверх. Увы, ров по краю дороги оказался довольно глубоким.
— Стас, бросай машину! Мы тут погибнем! — Лера подошла близко-близко и выкрикнула эти слова ему прямо в лицо. Если до того он еще колебался, то сейчас уперся окончательно. Денис метался между своей девушкой и другом, не решаясь встать на чью-либо сторону. И машину жалко — если вернуться пешком, есть большая вероятность больше не найти эту реальность, и Лерка права, они замерзли уже до ужаса, и промедление грозит обморожениями и смертью.
Лерка, плюнув на ребят, направилась к дороге. Для этого пришлось сделать крюк к лесу, огибая автомобиль. Чуть поодаль виднелась насыпь, значит, можно не лезть через ров, утопая по пояс в снегу.
Стас, будто в замедленной съемке, увидел, как из-за елки вытягивается худая, но жилистая рука и хватает Леру, зажимая ей рот. На мгновение появилось и все существо: косматое, с козлиными ногами, бородой и рогами, тулуп на нем болтался, как на пугале. Казалось, что сатир из античного мира утеплился и пришел в русский лес.
Лерка дрыгала ногами, пытаясь вырваться, но сатир даже не замечал этого. Он лишь глянул в глаза Стасу, и тому показалось, что в него вонзили ледяную стрелу. Мгновение — и сатира уже нет, он исчез за елкой так же бесшумно, как и появился.
Денис рванул было на помощь, но Стас его удержал, прошептал:
— Стой, дурак. И ее не спасем, и сами погибнем.
Денис ошалело несколько секунд смотрел на
