Переполненная эмоциями, Давина прижала ладони к его груди и теперь уже сама искала губами его губы. Она почувствовала, как Джеймс замер на мгновение – очевидно, не ожидал этого, – но затем, забыв о нежности, он стал целовать ее по-настоящему, теряя от страсти голову.
Давина всхлипывала от счастья, ощущая, как просыпается ее плоть и оживает чувственность после долгого летаргического сна. Обвивая руками шею Джеймса, она почувствовала жар его тела даже сквозь толстый бархат платья. И теперь уже она старалась прижаться к нему как можно крепче, словно пыталась наверстать все то, что упустила, находясь в долгом плену страха. В эти мгновения ей казалось, что она словно заново родилась.
А Джеймс, похоже, чувствовал, что с ней происходило. Он нежно прижимал ее к себе, обнимая за талию, и в море ощущений, нахлынувших на нее, легко было утонуть, забыться, всецело отдаться на волю страсти.
Наконец Джеймс прервал поцелуй, но по-прежнему держал ее в кольце своих рук. И оба тяжело дышали. Прошла секунда, другая… А затем он нежно провел ладонью по ее щеке.
Давина смотрела в его глаза, и голова ее шла кругом. Казалось, он лишь силой своего взгляда был способен приковать ее к себе, и она чувствовала радостную готовность подчиниться ему. В горле у нее запершило, она так и не смогла найти слова, чтобы выразить свои чувства.
Тут он взял ее за руку и поцеловал синюю жилку у нее на запястье. И сердце Давины тут же забилось быстрее. Она никак не могла отвести глаза от его глаз, но потом вдруг…
Внезапно в душе ее порвалась какая-то струна. И она, вздрогнув, высвободила руку. Переизбыток переживаний оставил странное – скорее неприятное – послевкусие… И теперь Давина уже недоумевала: как же могла она так бесстыдно броситься ему на шею? Еще одно мгновение – и все зашло бы необратимо далеко.
– Спокойной ночи, Джеймс, – прошептала она.
Не дав ему опомниться, Давина прошмыгнула мимо него и бросилась бежать, приподняв юбки. Она слышала, как Джеймс окликнул ее, но не оглянулась.
Хотя ей очень хотелось оглянуться.
Глава 13
– Как дела? – послышался знакомый голос.
Давина выпрямилась и обернулась. Джеймс стоял в нескольких ярдах от нее, у входа в теплицу, где она собирала побеги розмарина. Все утро Давина сознательно избегала его, и до сего момента ей это удавалось.
– Прекрасно, – ответила девушка, пожав плечами. Джеймс держался вполне непринужденно, и ее это раздражало. Ведь она-то почти всю ночь не спала, думая о своих ощущениях во время вчерашнего поцелуя. Увы, ей так и не удалось понять, что же все это означало…
– А как ты поживаешь? – задала она встречный вопрос.
– Так же, как и ты.
Джеймс переступил через грядку с пряными травами и направился к ней. Давина попятилась и оступилась. Он поддержал ее, и она тихо вскрикнула – то ли от неожиданности, то ли от неприятных ощущений, вызванных его прикосновением.
Джеймс тотчас отпустил ее, и Давина поспешила отступить от него на несколько шагов.
– Я сожалею о том, что напугал тебя вчера, – нахмурившись, сказал Джеймс.
– Ты вовсе не напугал меня, – призналась Давина, отводя глаза. – Я сама себя напугала.
– Не понимаю… – Он вопросительно взглянул на нее.
Она подняла на него взгляд – и тут же пожалела об этом. В глазах его была надрывавшая сердце тоска.
– Вчера со мной случилось временное помешательство, – сказала Давина. – Больше такого не повторится.
Джеймс помрачнел.
– Это еще почему?
– Потому что порядочной девушке не подобает так себя вести, – ответила Давина. Она уже приготовилась к вспышке гнева со стороны Джеймса, однако ничего подобного не произошло.
– Но тебе же понравились мои поцелуи, – сказал он.
– Да, – кивнула Давина, тихонько вздохнув. – На какое-то мгновение я снова стала той юной влюбленной девочкой. – Она покачала головой и, глядя ему прямо в глаза, добавила: – Но этот миг прошел.
– Ты не можешь простить меня, – с горечью в голосе пробормотал Джеймс.
– За поцелуи?
– Нет, за прошлое. – Он отвернулся, но Давина успела увидеть муку в его глазах. – Я не смог тебя защитить, не смог уберечь тебя.
– Их было шестеро, а ты был один. Лишь благодаря твоей храбрости и ловкости мы оба остались живы.
– Я опозорил и обесчестил и себя, и свой клан.
– Из-за этого ты и покинул Шотландию?
– Я должен был искупить свою вину. – Джеймс сделался мрачнее тучи. – И потому я вступил в ряды крестоносцев.
– И как, помогло это тебе?
– На время – да.
Давина снова отвела глаза и тихо проговорила:
– О, как бы я хотела избавить тебя от чувства вины, для которого нет никаких оснований.
– Мне сильно полегчало от твоих слов.
Ей показалось, что она услышала сарказм в его голосе. Взглянув на него, Давина убедилась в том, что не ошиблась.
– Тот день, Джеймс, ни для тебя, ни для меня не прошел без последствий.
– Я заметил, что ты боишься мужчин, однако в присутствии Малколма от твоего страха и следа не остается. Удивительно, как это у тебя так получается…
– Оказавшись вдали от дома, я волей-неволей должна была посмотреть в лицо своим страхам. И пусть медленно, но мне удается их преодолевать. Малколм всегда был со мной терпелив и добр. Рядом с ним мне… уютно.
– А рядом со мной?
– С тобой мне гораздо неспокойнее, чем с ним.
Джеймс ухмыльнулся, и Давина с удивлением осознала, что ее ответ был ему приятен.
– Тебе надо было перчатки надеть, – заметил Джеймс, словно невзначай коснувшись ее руки. – Пальцы у тебя как лед.
– Я вышла ненадолго. Я делаю саше для твоей матери и хотела добавить немного пряных трав. Она очень добра ко мне, и мне хочется сделать ей приятное.
Джеймс зажал ее ладонь между своими ладонями и стал растирать, согревая. Ощущение было очень приятное, но все изменилось, когда он начал поглаживать ее пальцы. Чувственная дрожь прокатилась по ее телу, и Давина, тихо вскрикнув, выдернула руку.
Джеймс взглянул на нее с удивлением и, тяжело вздохнув, проговорил:
– Приятно знать, что память меня не обманывает.
Эти его загадочные слова заставили Давину задуматься. В напряженном молчании она долго вглядывалась в его лицо, ничего не видя вокруг. И вдруг в ужасе вскрикнула, почувствовав, как что-то небольшое и покрытое шерстью пробежало по ее ноге. Девушка покачнулась – и упала в объятия Джеймса, который успел ее подхватить лишь благодаря отменной реакции.
– Кажется, по моему ботинку только что пробежала крыса, – задыхаясь, пробормотала Давина.
– Крыса? – Джеймс осмотрелся. – Я ее не видел.
Давина поморщилась и, передернув плечами, пробурчала:
– Терпеть не могу крыс…
Но Давину смущало не только присутствие этих отвратительных животных. Близость Джеймса влияла на нее как-то странно и необъяснимо – вызывала смятение чувств и путаницу в мыслях. Она продолжала твердо верить в то, что
