– Так поговори с ней сейчас.

Бертран встрепенулся.

– Увязнешь в тоске, испортишь себе жизнь, – продолжила Флоранс. – Вы должны объясниться.

– Но как? У меня нет ни адреса, ни телефона! – не сказал – каркнул несчастный влюбленный.

Мать посмотрела удивленно, и он кивнул.

– Мы не собирались встречаться.

– Жизнь решила иначе. Ты правда ничего о ней не знаешь?

– Только адрес мэрии, где она расписывалась. – Бертран нервно взъерошил волосы. – Я был идиотом и не прочел до конца приглашение, хотя могу по памяти воспроизвести романтические виньетки.

– Она есть в «Фейсбуке»?

– Нет. Я, между прочим, тоже там не присутствую.

– Пффф… Фотограф без аккаунта в социальных сетях и профессионального сайта… Бред собачий!

– Я устроен иначе и работаю по-другому, не как все! – надменно произнес Бертран, вызвав у Флоранс улыбку.

– Мне известно, как устроен мой сын. Ты любишь встречаться с людьми, пожимать руки, давать слово. Хочешь, чтобы тебя ценили за мастерство. Ты никому не принадлежишь. Не подаешь о себе известий, появляешься и исчезаешь без предупреждения. Ты несобран, не вскрываешь почту. – Она протянула сыну стопку конвертов. – И не оплачиваешь счета…

– Я ничего не трачу. Не слежу за временем. – Он бросил письма на кровать. – Никогда не говорю «впопад» и вовремя. Я не знаю, когда она родилась и сколько ей лет. И не блещу интуицией, черт бы ее побрал.

Бертран повернул голову к окну, посмотрел на одинокое облако, запутавшееся в верхушке яблони, и снова плюхнулся на спину.

– Как же все это тяжело…

Мать взяла его за руку.

– Ты не сказал, как ее зовут.

– Лола… – изнемогающим от любви голосом сообщил Бертран.

– Красивое имя.

– Она меня ошеломляет.

– Лола – а дальше?

– В девичестве Баратье, теперь Милан, – нехотя уточнил молодой человек. – Как подумаю, что делал все, лишь бы не пережить подобного…

– Какая мэрия? – спросила Флоранс.

– Нуазьельская.

– Но… это всего в двадцати километрах от нас!

– Я знаю, где находится Нуазьель. Там пятнадцать тысяч жителей, и ни одного Баратье или Милана в телефонном справочнике. Нет, я не стану звонить, мама! Что ты предлагаешь сказать? «Я влюблен в замужнюю женщину и мне нужен адрес!»?

– Лучше сходи к Дафне на новоселье.

Бертран сел.

– Они были соседками, но не подругами.

– Кто еще из твоих знакомых может знать адрес? Никто? А в Air France?

Бертран помрачнел. Боится, поняла Флоранс.

– Ты не понимаешь, мама. В Москве мы расстались навсегда! Сказали друг другу «прощай», а не «до свидания».

– Безвозвратна только смерть. – Флоранс покачала головой и добавила, не дав сыну вклиниться: – Жизнь прекрасна, несправедлива, удивительна, иногда чудовищна, но очень скоротечна. Ты не хуже меня знаешь – люди часто говорят совсем не то, что хотят.

Бертран уставился на белый паркет. «Бояться непродуктивно». Он сделал три шага к двери. Облако бесшумно уплыло по своим делам.

– Дафна не случайно швырнула в тебя свадебным приглашением Лолы. Это знак! – Флоранс подошла к сыну.

– Ты слышишь, что говоришь?

Она пожала плечами.

– Почему ты завела этот разговор сегодня, мама?

– Сегодня утром я составляла посуду в шкафчик и слушала по радио передачу о желании… ну, ты понимаешь, не о том, которому не могут сопротивляться мужчины. – Флоранс посмотрела, как солнце протискивается между двумя облаками, а потом выныривает в прогале между двумя другими, и вернулась к рассказу: – Я думала о тебе. О твоих фотографиях. О том, что ты стал слишком часто захаживать к Клеманс и выпивать в одиночестве… Потом ведущий процитировал… – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить. – Не важно кого, я точно слышала слова «желание, страх и эпидемия». Понимаешь? Эпидемия…

Флоранс улыбнулась:

– Не знаю, почему меня прорвало сегодня, но иногда такие вещи застигают нас врасплох и будят. – Она продолжила без всякого перехода: – Все лучше, чем рак или автокатастрофа. Тот радиоклоун прав: страх порождает зловоние и эпидемию. Он разрушает и разлагает.

У Бертрана кружилась голова.

– Сходи к Дафне. Попробуй разведать, что ей известно. Включи воображение. На людях будет легче, чем в одиночестве.

– Пойдем вместе!

– Я работаю. И потом… – Ее голос смягчился. – …возможно, там появится Лола, кто знает…

12

Лолы там не будет.

Дорога до нового дома Дафны заняла много времени – на улице Риволи Бертран застрял в пробке на десять минут.

Разговор с матерью он не вспоминал, сидел и смотрел на людей, снующих под аркадами в ярко-желтом свете фонарей. Проследил взглядом за парочкой. «Возможно, там появится Лола…» Ну как мама могла сказать подобную глупость? Парочка шагнула на зебру перехода, даже не озаботившись посмотреть, едут ли машины по встречной полосе. Везунчики, ничто не мешает им вместе идти вперед! Лолы там не будет. Бертран проехал десять метров и остановился. Да и что бы я ей сказал? Ни одной толковой мысли в голове. Плотный поток машин вновь тронулся. Включил поворотник и свернул на улицу Плохих Парней[32], которые оказались достаточно противными, чтобы не подать ему хорошую идею, но вполне любезными, чтобы помочь припарковаться неподалеку. Мама права: возможно, случится чудо, и Лола окажется в квартире Дафны.

Бертран покинул праздник в два часа ночи и всю дорогу до дома думал об одном: Лола не пришла. Ее там не было. Не было. Тридцать минут спустя он оказался у родительского дома, но не успел вставить ключ в замочную скважину – мать распахнула дверь. В ответ на ее безмолвный вопрос он выпалил, громко и раздраженно:

– Я ничего не узнал, а Лолы, конечно же, там не было.

Флоранс открыла было рот, но он продолжил:

– Я наплел какую-то чушь о бортпроводницах Air France, и Дафна сказала: «А вот, кстати, интересно, как там моя бывшая соседка – та, что вышла замуж…» – «Так позвони ей!» – «У меня нет телефона, не догадалась взять. Глупо вышло». Максанс, со свойственной ей прямотой, выдала: «Да потому, что она на хрен тебе не нужна!» Конец истории. – Бертран тяжело плюхнулся на стул. – До сих пор не понимаю, как мог поддаться на твои уговоры и пойти на это чертово новоселье… Ужасная глупость. Теперь Дафна не выпустит меня из своих когтей.

– И что это меняет? – поинтересовалась Флоранс.

Бертран вскочил.

– Ничего. Но я не хотел ее видеть. Пойду спать, мне завтра рано вставать – работы выше крыши.

– Ладно, тогда мне лучше подождать…

Бертран резко обернулся. Флоранс улыбнулась, как… жена Рождественского деда, и достала из кармана зеленый листок бумаги. Он схватил его, развернул и прочел вслух записанный красной ручкой адрес:

– Аллея де Контраван, 12…

– …в Сен-Тибо-де-Винь.

– Но как… Как тебе удалось?

– Ну, я подумала: Лола беременна – что, если она стоит на учете в моей парижской клинике? Проверила «новеньких», а потом вспомнила, что одна моя коллега и хорошая приятельница переехала в Ланье-сюр-Марн. Это недалеко от Нуазьеля и удобно для человека, работающего в Руасси. У Сильви была ночная смена…

– Не мучь меня, мама, говори!

– …я позвонила – и бинго!

– Что ты ей наплела?

– Сказала, что нашла в вагоне RER очень старую книгу о материнстве и детстве, с подчеркиваниями и закладками, одной из которых