загадочные приказы и повинуются им без тени колебания или сомнений. Каждый из десяти способен кому угодно горло перерезать по распоряжению Хиля Ураги, не задавая при этом лишних вопросов.
Выставленному на отроге утеса дозорному дано распоряжение дать сигнал в случае, если к реке кто-то подойдет. Если появятся индейцы, ему следует галопом скакать в лагерь и доложить лично.
Тревогу в таком случае легко превратить в панику, и при появлении дикарей кавалеристы кинутся к лошадям и удерут, не оказав сопротивления. Руководствуясь принципом
Таков замысел расправы чужими руками – жестокость этого плана не знает равных, в нее с трудом верится. Полковник не сомневается в успехе. Он более чем уверен, тогда как Роблес, посрамленный позорной неудачей данного им совета, более не пытается возражать.
Урага не опасается, что вождь тенавов подведет его. Такого не случалось прежде, не случится и теперь. Новая затея, доведенная до Рогатой Ящерицы посредством переданного через Педрильо письма, будет принята с восторгом. Барбато приведет вождя и его головорезов к Арройо-де-Аламо, это так же верно, как солнце в небесах.
Их прибытие только вопрос времени. Индейцы могут появиться здесь в любой час, в любую минуту. Покончив с приготовлениями, Урага остается в своей палатке и ждет начала событий. Он ничуть не подозревает что его краснокожий сообщник, наряду с лучшими воинами своего племени, уже ушел в поля счастливой охоты, а их посредник Барбато находится под надежной охраной.
Часы проходят, а сигнала все нет, и улан начинает нервничать – время, когда вождь тенавов должен был объявиться в долине, давно прошло. Не находя себе места, Урага выходит из палатки и направляется к месту, где выставлен дозорный. Оттуда он оглядывает всю долину при помощи подзорной трубы. Припав к окуляру, полковник поначалу не замечает ничего. На лугах, перерезанных тут и там рощицами, пасутся олени, вот медведь-гризли пересекает ущелье между утесами, но не видно ничего, хотя бы отдаленно напоминающего человеческое существо.
Офицер собирается уже опустить трубу, как вдруг в объектив попадает новая фигура. Это всадник, едущий по берегу реки. Животное под ним – мул, но главное, что верхом на нем сидит мужчина. Внимательно приглядевшись, Урага узнает в нем индейца, хотя и не из диких. Одежда говорит о принадлежности гостя к укрощенным.
Еще один взгляд в подзорную трубу, и полковник устанавливает личность наездника. Это один из связных, посланных им в селение тенавов. Не главный, Педрильо, но его помощник Хосе.
– Он возвращается один, – бормочет мексиканец. – Что бы это значило? Где Педрильо? Что могло задержать его?
Он продолжает строить догадки и предположения, тем временем Хосе подъезжает ближе и, заметив хозяина, спешивается. На лице посланца читается досада, и даже более того. Оно повествует о горе, которое невозможно скрыть.
– Где Педрильо? – следует первый вопрос, заданный в тревожном нетерпении.
– Ах, сеньор коронель! – восклицает Хосе, сжимая в руке шляпу и трепеща с ног до головы. – Педрильо!
– Ну! Бедный Педрильито – где он? С ним что-то стряслось?
– Да, ваше превосходительство! Ужасное несчастье. Я боюсь вам говорить!
– Рассказывай, малый, да поживее! Выкладывай все как есть!
– Увы, Педрильо уплыл!
– Уплыл? Куда?
– Вниз по реке.
– Какой реке?
– Пекос.
– Уплыл вниз по Пекосу? По какому такому делу? – спрашивает полковник в замешательстве.
– Ни по какому, ваше превосходительство.
– Тогда зачем вздумалось ему плыть по Пекосу? С какой стати?
– Сеньор коронель, он не по собственной воле поплыл. Уплыло только его мертвое тело – Педрильо унесло разливом.
– Он утонул? Педрильо утонул?
–
– Как это случилось, Хосе?
– Мы пересекали брод, сеньор. Вода поднялась от «норте», который только что пронесся над равниной. Река была глубокая и бежала быстро, как стремнина. Мул Педрильо споткнулся и его понесло. Мой тоже едва устоял. Мне думается, нога у Педрильо застряла в стремени, потому как я видел как он барахтался рядом с мулом, пока их не затянуло под воду. Когда они всплыли, то оба были уже мертвые, захлебнулись. И тот и другой не шевелились, только
