насколько ей позволяли сутулые плечи. Оглядевшись, она мгновенно сообразила, где находится, и заковыляла с необычной для нее скоростью в город через кладбище.
Надо сказать, что Шебота на людях притворялась старше, чем была: нарочно горбилась, шамкала и семенила… Теперь, когда никто ее не видел, в порыве-мстительности и злобы она спешила…
Гаспар у нее отобрал не только связку зубов, но и все украшения Насены с целью вернуть их девушке.
Шебота без передышки вскарабкалась на холм. Вот и плато! Старуха пробежала ряды погребальных помостов, чувствуя себя, как дома, в этом поселке мертвецов.
Она не боялась погони: враги были слишком заняты своими делами… Не зная плана гаучо, ворожея о нем догадывалась. У бледнолицых не могло быть другой задачи, кроме освобождения дочери Гальбергера. Они отпустили в город Насену: значит, она согласилась помогать им. Нужно принять меры, пока не поздно!.. Как одержимая, бежала старуха вниз к тольдерии.
Вот и шалаш. Бабушка Шебота вскрикнула от изумления: раба на пороге нет! Она позвала его – никакого ответа. Старуха вошла в свое тольдо.
Читатель поймет ее бессильную ярость: тольдо пусто, огарок свечи тускло озаряет колдовскую утварь…
Но Шебота и не сомневалась, что шалаш покинут; она лишь воочию хотела убедиться в этом. Старуха вернулась на порог и вперила во тьму воспаленные глаза. В груди ее клокотала злоба. Долго кликала она раба, не получая ответа. Он предал хозяйку или дал себя провести!
Молча побрела Шебота к тольдо, где спал Агвара.
Ночи под тропиками теплые; вход в только не завешивается. Шебота заглянула внутрь, прислушиваясь. Агвара спал.
– Сын Нарагваны, проснись! – крикнула знахарка.
– Шебота? – пролепетал молодой вождь, разбуженный хриплым голосом вещуньи. – Что случилось? – спросил он, высовываясь из гамака.
– Вставай, Агвара, и торопись. Знай: враги близко, и в племени – измена! Тебя и Шеботу предали.
– Нас предали? – метнулся спросонок Агвара. – Кто, когда? О ком ты говоришь?
– Успеешь узнать, вождь. Скажу одно – бледнолицая пленница бежала.
– Бежала? – Агвара выскочил из гамака и бросился к выходу. – Ты говоришь, она бежала? Ты не лжешь, бабушка Шебота?
– Пойдем ко мне, сам увидишь!
– К чему проверять тебя, если ты меня не морочишь. Выкладывай все скорей.
Шебота, задыхаясь, рассказала обо всем, что случилось с ней и с Насеной, добавив свои догадки о побеге белокурой девчонки: пособницей была сестра Каолина, а прислужник знахарки не только не задержал беглянку и ее союзницу, но и сам с ними исчез. Клетка пуста: ни птички, ни тюремщика.
Старуха знала место, где девушки встретятся со всадниками. Она подслушала разговор гаучо с Людвигом и Чиприано, несмотря на пончо, плотно обматывавший ей голову. Уловив словечко «сеиба», она поняла, что свидание состоится под этим деревом.
Кацик в детстве резвился с Насеной в тени сеибы, лазал на могучее дерево, прятался в его ветвях…
Но сейчас ему не до прошлого… В бешенстве, как безумный, вырвался он из тольдо и велел седлать коня.
Между тем ворожея подняла на ноги приближенных Агвары. Индейцы выводили лошадей из корралей. Вождь приказал преследовать беглянок…
Агвара не стал дожидаться свиты. Вскочив на коня, он помчался один по тропке, огибавшей холм, к сеибе.
Глава LVI
Опять в плену
Трудно себе представить бешенство Гаспара, обнаружившего исчезновение Шеботы. Правда, ни сам гаучо, ни лошадь его не пострадали, но несчастье все же свершилось… Ночной лес огласился проклятиями.
Старуха благополучно скрылась. Нечего было и думать о преследовании сквозь колючую, цепкую чащу.
Руганью в пустоту делу не поможешь. Надо было заботиться о собственной безопасности…
– Тысяча чертей! – ругнулся он напоследок, поднимая лошадь и вскакивая в седло. – Кто мог предвидеть, что старуха окажется такой проворной? Но шутки в сторону. Все шло так гладко и вдруг обернулось так плохо, как никогда. Мешкать не приходится, скорее к хлопчатнику!
Гаспар пришпорил коня, и трое всадников спустились по склону холма.
Лишь подъехав к сеибе, гаучо сообразил, что место это отныне не безопасно… Ведь с тех пор, как они договорились с Насеной, произошло столько всяких печальных событий. Гаучо предложил ехать широкой тропой в тольдерию. Опасности это не представляло, так как дорога была хорошо объезжена и
