Гаучо и мальчики бросились к коням, достали ружья и вернулись к выходу из пещеры. Гаспар засветил свой огарок, укрепив его на выступе камня: ягуар, подобно всем кошачьим, отлично видит в темноте, и, не зажигая света, люди лишь поставили бы себя в невыгодное положение.
Хищник искал убежища от торменты и наткнулся на плотную завесу, преграждавшую вход в его логово.
Гаспар и мальчики держали ружья наготове. При слабом свете огарка видно было, как вздуваются пончо под натиском ягуара.
– Не пристрелить ли его сквозь пончо? – предложил Чиприано. – Пожалуй, не промахнемся…
– Нельзя, – отвечал Гаспар. – Если мы его раним, но не убьем, он разъярится, и тогда…
Рев ягуара прервал гаучо. Зверь не намерен был дольше подставлять свою шкуру ветру торменты и страшным вихрям пыли. Он ринулся на завесу. Ножи выскочили из сланца, загрохотали разворошенные камни, вход в пещеру открылся. Порыв урагана задул свечу, и все погрузилось во мрак. Зверь уже не ревел, а храпел и фыркал, катаясь и барахтаясь по земле.
– Клянусь святым Яго, – воскликнул Гаспар, – он запутался в наших пончо! Ягуар в мешке. Стреляйте! Цельтесь по звуку.
Грянул залп из трех ружей и вслед за ними пистолетный выстрел: это Гаспар на всякий случай разрядил еще пистолет в ягуара.
Пули сделали свое дело. Во мраке пещеры воцарилась тишина. Только свистел ураган снаружи, и рокотал гром.
– Готово! – глубоко вздохнул Гаспар и, нащупав огарок, зажег его искрой, выбитой из огнива.
Огромный пятнистый зверь лежал, скрючив могучее тело и запустив когти в грубую толстую ткань, весь запеленутый в пончо. Ни одна из четырех пуль его не миновала, но легкие содрогания показывали, что агония еще не кончилась. Гаспар вытащил из-за пояса нож и всадил его в горло ягуару.
– Сам виноват, – провозгласил он. – Разве можно врываться к усталым путешественникам, когда они собираются ужинать?
Глава XXVII
Хозяин пещеры
Освободив тушу зверя от пончо, следопыты хотели вновь занавесить вход в пещеру, но в этом уже не оказалось необходимости. Тормента выдыхалась, пыль поредела; ветер, свиставший в ущелье, был последним отзвуком бури.
– Ну вот, – сказал гаучо, – теперь не ослепнем с открытым входом. Но, если я не ошибаюсь, вместо торменты к нам может забраться другой не слишком приятный гость.
– Кто же? – спросили Людвиг и Чиприано.
– Новый ягуар. Эти пятнистые красавцы – примерные супруги. Они всегда охотятся вдвоем: где самка, там, наверное, и самец. Мы разделались с самкой, и надо думать, что спутник ее бродит неподалеку и заглянет сюда.
Людвиг и Чиприано боязливо покосились на вход.
– Вряд ли стоит, – продолжал Гаспар, – снова натягивать плащи. Не думаю, чтобы «старик» запутался в них, как его «старуха». Это была случайность. Но, оставив вход открытым, мы не будем иметь ни минуты покоя. Здесь придется нам расположиться на всю ночь, и мы глаз не сомкнем: до утра – начеку.
– А почему бы не завалить вход? – спросил Чиприано, указывая на куски обломавшихся сталактитов, которыми был усеян пол пещеры.
– Мысль неплохая, – согласился Гаспар.
Размерами вход был не больше обыкновенной комнатной двери.
– Да, сеньор Чиприано, – решил гаучо, – так и сделаем.
Без лишних слов покатили к выходу самые крупные куски сталактитов: основание баррикады должно было быть особенно прочным. Но не успели они уложить дюжину «колбас», как услышали звук, заставивший их бросить работу: опять ягуар. На этот раз не рев, а храпенье и фыркание вроде того, какое издавала самка, катаясь по полу пещеры и барахтаясь в пеленах пончо. Но вскоре храп перешел в протяжное глухое урчанье, заключившееся отрывистым лаем. Так рычит и лает цепной пес, отмечая легкую тревогу, из-за которой, ему кажется, не стоит покидать конуру.
Сомнений не оставалось. Самец-ягуар в пещере!
– Тысяча святых и сто чертей! – пробормотал Гаспар. – Это «старик». Вот почему мы никак не могли догадаться, где «самка». Мы слышали