– Ты, дружок, распоряжайся своими рабынями. И не вмешивайся в наш разговор.
– Но у меня нет рабынь, – ответил Егор.
– Тогда сиди и помалкивай.
Егор обиженно замолчал и стал разливать вино. Али продолжал.
– Вам, уважаемый молла Панах, я скажу следующее. Поскольку вы не стали предлагать мне продать рабыню, а проявили к ее человеческому достоинству уважение, то у меня нет оснований для отказа, но у меня будет одно условие. Взамен этой девушки я хочу получить этот дом. Но не бесплатно, я за него заплачу. Я знаю, что этот дом для вас дорог, как память об отце. И этот выбор будет нелегок для вас. Но я хочу убедиться в том, что девушка так же дорога вас. И, что вы готовы на жертву.
По лицу Егорки было видно, что он порицает друга за меркантильность. Но молла Панах раздумывал не более минуты. Он протянул Али ладонь для рукопожатия и сказал:
– Я согласен. Только я вас прошу быть со мной рядом, когда я скажу об этом матери. Иначе она меня побьет тем, что ей попадет под руку. А мне бы не хотелось, чтобы меня избили на глазах у невесты.
– Вы же шутите? – недоверчиво сказал Али.
– В какой-то мере, – неопределенно ответил молла Панах, – у нее свои представления о положении нашей семьи в обществе. Она надеется, что я смогу убедить вас продать Сару. Уж очень она ей по нраву. Но я уже все понял.
Вмешался молчавший Егор, забывший обиду:
– Ты поступил разумно, – обратился он к Али, – ты теперь не будешь представлять интереса для Джамала.
– Но вы же не оставите меня одного против этого человека, – встревожился молла Панах.
– Мой друг шутит, – сказал Али, – мы уже слишком далеко зашли, чтобы выйти из игры. Но в одном мой друг прав. Запись
– Быть тому, – согласился молла Панах, и они ударили по рукам.
– Обмыть надо
– Это удивительное вино, – сказал он, – чем больше я пью, тем больше трезвею.
– Я бы так не сказал, – возразил молла Панах.
– А вы у девицы согласия спросили? – поинтересовался Егор.
– Нет, я решил сначала у господина Али заручиться согласием.
– Это правильно, – поддержал Егор. – А чего ее спрашивать, если заартачится – вольную не получит.
– Вы это серьезно? – спросил молла Панах.
– Шучу, Али ей давно уже вольную дал, но она не уходит. Почему, непонятно. Так что, ее все равно нельзя продавать, она свободный человек.
– Пойду, умоюсь, – сказал молла Панах, – что-то у меня голова кружится.
Он встал, и покачиваясь, пошел к колодцу.
– Видать от радости, – сказал ему вслед Егор, и, обращаясь в Али, добавил, – давай выпьем за твою вновь обретенную свободу. Хотя я не уверен, что ты поступаешь правильно. На твоем месте я бы эту девицу никому не отдал. Но тебе виднее.
Он наполнил кружки, и они выпили еще за свободу.
– Что-то нашего хозяина долго нет, – сказал Егор, – как бы в колодец не упал. Пойду, посмотрю.
Молла Панах спал, уронив голову на деревянную крышку колодца.
– Хорош, – услышал Егор голос подошедшего Али, – эти служители культа все такие, изображают из себя трезвенников, категорических противников вина, а как только представится возможность, так сразу напиваются до бесчувствия. Да шучу, я шучу, – добавил он, увидев укоризненный взгляд Егорки.
– Вернуться сегодня не получится, – констатировал Егорка, – можно, конечно, привязать его к лошади, но о том, чтобы показать его маме в таком виде, не может быть и речи. Придется здесь ночевать. Может оно и к лучшему.
Али покачал головой.
– Что? – спросил Егор.
– Я должен вернуться, – сказал Али, – во-первых, у меня сегодня встреча в верхах…
– Друг мой, остановись, – прервал его Егор, – я боюсь, что это добром не кончится.
– … Во-вторых, молла Панах обещал вернуть этих животных, мы не можем подвести его. Слово пастыря знаешь ли. Я поеду. Верну хотя бы свою лошадь, объясню, что молла неожиданно занемог и вернется завтра.
Егорка развел руками.
