– Тоже он.

– Что же – отправляйся к своим друзьям.

Шпага блеснула на солнце и пробила рот судьи. Он тяжело рухнул на землю. Юлиана быстрым движением отрезала ему язык, вытащила из-за пазухи флягу со спиртом, где уже лежали другие обрезки, добавила последний и бережно завинтила. Затем села на козлы, быстро вывела карету на дорогу, выпрягла одну лошадь и помчалась в направлении города, где на причале ждал ее корабль. Покидая город, у дороги в кустах неподалеку от Краковских ворот она спрятала сумку со своими вещами, но времени, чтобы их забрать, уже не было – как раз пробило восемь. Юлиана пришпоривала лошадь, не спуская глаз с причала, последняя лодка вот-вот должна была отчалить от берега. Она еще с коня кричала и махала шляпой, потому что моряки начали отталкиваться веслами от берега. Наконец они ее таки заметили и задержались. Девушка соскочила с коня и подозвала одного из мальчишек, что крутились на берегу и были всегда на подхвате, когда надо было помочь что-нибудь разгрузить или занести в город. Маленького Стася она хорошо знала, он всегда отличался добросовестностью, на него можно было положиться. Юлиана объяснила, как найти сумку, которую она спрятала в кустах. Сумку надо было отнести в аптеку «Под Крылатым Оленем».

– А еще позовешь аптекаря и отдашь ему это письмо и вот эту флягу. Только ему в руки, понимаешь? Поклянись.

– Да чтобы я, пан Лоренцо, трижды провалился, если кому сболтну. Вы же меня знаете!

Стась перекрестился, а Юлиана вручила мальчишке золотой. Затем села в лодку, в изнеможении упала на доску и, вытерев пот со лба, посмотрела с грустью на город.

Капитан помог ей подняться на корабль и хотел отвести в каюту, но Юлиана отказалась – она хотела еще попрощаться с городом, для нее он был так дорог, но уже неприступен. Она смотрела, как он исчезает в тумане, как в клубах мглы мелькают и тают башни и купола, и ее затопила непреодолимая грусть, она сжала ее сердце и, чтобы не разрыдаться перед всеми на палубе, она побежала в каюту и заперлась там. Теперь она дала волю слезам. На столике у кровати стояла бутылка ямайского рома и поднос с фруктами. Юлиана сделала большой глоток, откинулась на подушку и закрыла глаза. Она отомстила и могла двигаться дальше. Какой будет ее дальнейшая жизнь – уже не так важно, потому что самым важным было то, что она это сделала.

«23 марта 1648 года.

Наша камера довольно просторная, но с одним лишь маленьким окошком под потолком, так что царит здесь полумрак, к которому быстро привыкаешь. И когда появляется стража, принося нам воду и пищу, приходится отворачиваться от света, льющегося из открытых дверей. Утром ежедневно выводят нас во двор, где можно помыться и пройтись от стены к стене, решетчатые ворота в такое время всегда облеплены зеваками, которые наблюдают с интересом за нами. Подозреваю, что моя личность вызывает у них куда больший интерес, чем разбойники. Ночью слышен шорох, попискивание мышей, шелест соломы. Если приложить ухо к стене, можно услышать глухой стон сотен страдальцев, которые побывали здесь перед своим последним путешествием в небытие. С некоторыми из них и я был знаком.

Как удивительно все возвращается! Еще вчера я был уважаемым горожанином, а теперь я – убийца. Потому что каждый висит над своей бездной. Моя бездна разверзлась передо мной с самого утра. Я одевался, когда раздался громкий стук в дверь. Айзек побежал открывать и остолбенел, увидев бургграфа с цепаками.

– Где хозяин? Позови.

Айзек хотел уже было бежать за мной, но я сам спустился, заправляя на ходу рубашку.

– Пан доктор, – сказал бургграф, – у меня, к сожалению, неприятная миссия – арестовать вас. Сегодня на рассвете в лесу был убит судья Зилькевич. А за Краковскими воротами мы нашли сумку с вашими вещами.

– Откуда вы взяли, что это мои вещи?

Бургграф кивнул, и один из цепаков принес сумку, на которой был вышит крылатый олень – эмблема аптеки. Таких сумок в аптеке было десятка два; когда я делал заказ на какие-то заморские товары, то передавал их на корабль пустыми, а возвращались они набитыми. Так делали и другие аптеки, у каждой была своя вышитая эмблема, чтобы товары не путались и не терялись. Бургграф раскрыл сумку и стал вынимать вещи. Там была одежда Юлианы. Я был потрясен.

– Это одежда моего ученика, – пояснил я.

– И где ваш ученик сейчас?

– Не знаю. Где вы нашли эту сумку?

– При дороге в кустах. Она ваша?

– Моя. Но зачем мне прятать ее в кустах?

– Чтоб была под рукой, когда будете покидать город. Возможно, вы планировали еще какие-нибудь подвиги под маской совы. Откуда мне знать.

– Вы думаете, что я убийца?