сделать. Уже полностью студенты набраны, списки утверждены. После моих обоснованных доводов о моем законном праве учиться на юрфаке университета, чего буду добиваться во всех инстанциях, мне советуют обратиться к декану факультета. С деканом примерно такой же разговор, что и в приемной комиссии. Но в конце концов он в порядке исключения (хотя никакого тут исключения нет) согласился зачислить меня в университет на учебу. Меня внесли в список зачисленных студентов. Пока выяснял этот вопрос, полным ходом шли установочные лекции для студентов-заочников, которые для начинающих очень важны. Всё же я влился в общий студенческий поток, прослушал и записал остальные лекции, получил методические рекомендации для написания контрольных и курсовых работ и с радостным ощущением от поступления на учебу возвратился домой. Впереди шесть лет кропотливой, но интересной учебы.

А пока — работа в шахте, горным мастером на добычном участке. Однажды во время погрузки угля сошла с рельсов груженая вагонетка. Чтобы не останавливать работу лавы и не вызывать рабочих добычной комбайновой бригады для постановки вагонетки, я сам с помощью крепежного деревянного распила, напрягая все силы, поставил эту вагонетку на рельсы, но после этого почувствовал резкую боль в животе, головокружение с тошнотой, на непродолжительное время потерял сознание, опускаясь на почву штрека; произошло расслабление желудка. Всё же набрался терпения и доработал смену. У меня оказался сорванным желудок, который до настоящего времени периодически напоминает о себе при неблагоприятных условиях работы (чрезмерной нагрузке) и питания (грубой и некачественной пище). Так я сделал еще один необдуманный шаг (ради производства), принесший вред здоровью на долгие годы. В то время об этом случае я не говорил никому, ни рабочим, ни руководству. А если бы и сказал, то вряд ли он кем-либо был оценен. Возможно, некоторые ради приличия посочувствовали бы. Урок: прежде чем что-то сделать, подумай, не причинишь ли ты этим вреда себе, да и другим людям. Не суетись, не спеши, о чём говорит и народная мудрость: «Тише едешь — дальше будешь», «Спешка нужна при ловле блох».

Еще один урок. Рабочие всегда в шахту брали еду, называли ее «тормозок»; подкреплялись, делая перерыв в середине рабочей смены на десять — пятнадцать минут, или во время вынужденного простоя из-за отсутствия порожняка для погрузки угля. Это очень разумно с их стороны, так как с момента ухода из дома на работу и до возвращения домой проходило одиннадцать — двенадцать часов. В середине этого времени всегда появлялось чувство голода от выделения желудочного сока, которому для переработки всегда должна поступать пища, чтобы не разъедались им стенки желудка и кишечника и не истощался организм от потраченной при работе энергии. Я же не брал «тормозков» в шахту, всегда подавлял чувство голода, чем постоянно ослаблял свой организм и приносил ему незаметный вред, который проявился впоследствии.

Выводы. 1. При появлении чувства голода всегда (кроме лечебного голодания, где своя методика) давай организму полезную здоровую и качественную пищу, тщательно пережевывая ее. 2. Никогда не употребляй пищу и не заставляй это делать детей при отсутствии чувства голода, так как она при этом в желудке не переваривается, а перегнивает, отравляя организм токсинами гниения, и только вредит ему. В подробности этих процессов не вдаюсь, они детально и обоснованно описаны в специальной литературе, с которой желательно самостоятельно ознакомиться каждому, кто желает быть здоровым духом и телом. А кто не желает, что ж — силой не заставишь, пусть прозревает, глотая вредные таблетки официальной медицины. Только бы поздно не было.

Зная мое твердое желание добиваться привлечения к ответственности и наказания всех виновных руководителей шахты, Хаменко снова придумал нарушение мною правил техники безопасности, которого фактически не было. 20 октября 1960 года он написал приказ об увольнении меня с работы за нарушение техники безопасности.

Мое обращение в нарсуд ничего не дало. Этого и следовало ожидать. В избавлении от меня заинтересовано было не только шахтное, но и районное руководство, от которого зависимы и судебные органы. Вести судебную тяжбу, обращаясь в вышестоящее инстанции, не было смысла. Это могло длиться месяцами, а мне надо было работать, чтобы содержать семью. У Раи зарплата небольшая. У отца и матери колхозная пенсия по двадцать рублей в месяц. В определенной мере нас выручала корова. По желанию родителей мы купили ее сразу, как только построили сарай. Ухаживала за коровой в основном мать. Наша семья была полностью обеспечена молоком, сметаной и творогом. Остальное молоко мать продавала шахтерам.

Участковый уполномоченный милиции Степан Карайкоза, обслуживавший нашу шахту, учился в юридическом вузе (не помню, в каком), посоветовал мне пойти работать в милицию участковым на его место, потому что его переводили на оперативную работу. Я согласился с его предложением. Так был закончен шахтный трудовой период. Кто знает, возможно, и лучше для моего дальнейшего жизненного пути то, что Хаменко уволил меня из шахты. Для здоровья это однозначно лучше.

Начальник Шахтерского РОВД согласился принять меня на работу участковым уполномоченным милиции и направил в УВД Сталинского облисполкома для прохождения медицинской комиссии и оформления. Пока проверяли меня и моих родителей и родственников, о моем оформлении на работу в милицию