Легкий дымок над котлом не был заметен, а потому последующий взрыв стал полной неожиданностью для Гарри. Только по чистой случайности рядом с его котлом проходил профессор Снейп, который успел поставить щит. Благодаря этому из-за взрыва пострадал лишь сам котел, наполовину расплавившись и обзаведшийся огромной дырой с рваными краями на боку.

- Мистер Поттер, минус десять баллов с Гриффиндора! Останетесь после занятия и вычистите свой котел. А заодно и котлы всех присутствующих.

Гарри услышал нервный вдох сидящей рядом Гермионы, и еле сдержался от того, чтобы виновато опустить голову. Не сказать, что он был единственный, из-за кого с факультета летели баллы, отнюдь. Просто он был единственный, кто находился рядом с той, кого это волновало сильнее собственной жизни, и от этого было очень некомфортно.

Занятие продолжило свой ход после этого небольшого инцидента, привнеся лишь единственное отличие: сам Поттер уже не стоял над котлом, а чинно сидел за партой и писал эссе о пользе и вреде крысиной лапы. Быстрые и полные надежд взгляды на своих однокурсникков не принесли никаких результатов. Все ученики больше были заняты варкой зелий, чем невозможностью Золотого Мальчика вспомнить о редко используемом в зельеварении ингридиенте. Честно поломав голову в попытке вспомнить, что же такое крысиная лапа, Гарри тяжело вздохнул, низко опуская голову и ероша волосы на затылке.

Он не любил поступать нечестно. Врать. Идти скользкими путями. Это противоречило его натуре, разъедало изнутри, выжигая последние остатки его личности. Когда он соврал в первый раз, его долго не отпускало. Ведь он соврал не потому что от этого зависела чья та жизнь, не для того, чтобы уберечь от опасности, а просто из-за того, что так попросил один высокомерный блондин. И Гарри соврал. Он до сих пор не знал, к чему привела эта ложь, но если раньше он и сомневался, то теперь был уверен — к чему-то она привела. И от этого было еще тошнее.

Драко Малфой был не из тех, кто довольствуется малым, но одновременно он был не из тех, кто выставляет самого себя полностью напоказ. О нет, он мастерски балансировал между этими двумя крайностями, и умудрялся правду о себе превращать в ложь, в которую никто не верит. Гарри не знал, зачем слизеринец попросил его сыграть роль в том небольшом спектакле и соврать той девушке со слизерина и декану. Тогда он долго занимался самокопанием и каждые пол часа был готов бежать каяться во всех грехах. Лишь ласки Малфоя и его довольный шепот о том, что гриффиндорец очень ему помог, останавливали Поттера, затирая вину удовольствием и теплом.

После этого Драко не раз просил Гарри оказать небольшие услуги: поговорить на определенные темы с определенными людьми, задать нужный вопрос в нужном месте, пройти мимо определенной компании и кивнуть одному из них… Много непонятного делал Гарри по задумке Малфоя, много неправильного и не всегда честного. Но гриффиндорец быстро осознал одну важную деталь: как бы его не претило делать некоторые вещи, довольный после этого Драко делал довольным и его. И тут дело не в похоти и удовольствии, нет, совсем нет. Внутри того ядовитого ядра, что Гарри ощущал в себе, чуствовалось теплое и нежное удовольствие Драко от того, что все идет так, как тот хочет. И Гарри продолжал переступать себя, только чтобы сохранить это чувство. Чувство, имя которому он очень боялся дать.

Опустив голову еще ниже и оперевшись на руку, Поттер закрыл глаза и обратился внутрь себя, выискивая тепло. Ему все еще было сложно осознавать Наследие как часть себя, а не как неудобный предмет гардероба, который невозможно снять. Теплый комок внутри него стал больше, будто почувствовав внимание, и гриффиндорец выбросил все лишние мысли из головы, погружаясь в ту часть себя, что не была человеческой. Мир пропал и возник вновь — яркий, резкий, другой. Мир эмоций, энергий, силы и инстинктов.

Найти Малфоя в этом круговороте запахов и кусков личностей и силы было легко — он делал это не в первый раз, и между ними висела тонкая, но яркая нить, вдоль которой и направил самого себя Гарри.

Легкое касание, просьба, неуверенность, желание. Насмешка, ирония. Смирение и обещание. И вот Гарри открывает глаза, невольно щурясь, чтобы начать спокойно воспринимать этот мир. А на пергаменте уже разворачивалась небольшая история редкого ингридиента, выводимая его рукой.

Да, Гарри Поттеру было стыдно. А еще Гарри Поттер чувствовал облегчение.

Занятие подошло к своему концу внезапно. Жестами показав друзьям, что ждать не надо, выслушав указания профессора, гриффиндорец растерянно осознал, что он уже один. Один против кучи зловещих котлов.

Сняв мантию, Гарри задумался, остановившись напротив собственного котла. Его в пору было выбросить, но даже так со Снейпа станется отправиться на свалку, чтобы проверить, был ли тот вычищен до девственного блеска. Оставалось решить, какой нож и перчатки с растворителем стоит брать на этот раз.

Гарри почувствовал запах в тот же миг, как открылась дверь, но никак не отреагировал, погружаясь в ощущения. Пока он стоял истуканом, Драко обнял его, захватывая в крепкое кольцо рук, прижимаясь к спине.

- Ты что делаешь?

Гарри попытался развернуться, но замер, когда холодные губы дотронулись до его шеи. Короткие поцелуи стали двигаться вверх, сбивая дыхания, и остановились возле уха. Еще один невесомый поцелуй в мочку моментально сменился укусом. Вздрогнув, Гарри попытался отстраниться.

- Не здесь же.

- Да-да, - Драко сместил руки замком на животе Поттера и положил голову тому на плечо. - Только не говори, что ты действительно собираешься