Убежище мы, естественно, подготовили заранее — Лойд, недобро помянув темных богов, залег за поваленным бревном, предварительно постелив на снег теплую овчину. Мне пришлось довольствоваться остатком стены, под которым были предусмотрительно настелены доски, а сверху накрыты таким же толстым тулупом, как и у Триш.

Шагах в десяти слева от меня и справа от Лойда находилась готовая к активации ловушка. С другой стороны мы специально оставили пустое пространство, над которым я немного поколдовал и изменил сигнальный круг таким образом, чтобы одна его часть, как горлышко у бутылки, втянулась внутрь и создала один-единственный проход, который привел бы тварь прямиком к устью ловушки.

Сам проход оказался строго между мной и Лойдом, имел длину около тридцати шагов, но при этом просматривался от начала и до конца, так что в нужный момент маг мог дернуть за спрятанную под снегом ниточку заклинания и мгновенно захлопнуть ловушку.

Со всех остальных сторон мы с ним были надежно защищены. Вздумай тварь подобраться откуда-то еще, ее гарантированно отпугнули бы сторожевые знаки, которые на фоне повисшей над руинами радуги были совершенно не видны. Ну а если она вздумала бы упорствовать, то остальные заклинания с шумом и грохотом отшвырнули бы ее обратно. Так что, даже если тварь оказалась бы невидимой, мы бы в любом знали где ее искать.

Когда ветер немного стих, и мне за шиворот перестали сыпаться колючие льдинки, из-за кустов раздался бодрый голос Лойда:

— Слышь, Рэйш… давно хотел тебя спросить… так, ради интереса.

— О чем? — покосившись на чернеющие сбоку развалины, буркнул я.

— Ты в самом деле ничего не забирал у Нииро?

— Ты же видел защиту. И сам ее вскрывал. Чужаки туда до нас не входили.

— Да я не про комнату говорю, — хмыкнул лежащий в сугробе маг. — На темной стороне тоже ведь ничего не было. Тебе не кажется это несколько… неестественным?

Я молча возвел глаза к небесам.

— Лойд, неужели ты думаешь, что старик оставил бы там ценные вещи, не озаботившись хоть какой-нибудь защитой? Ты ее там видел? Нет. А если бы она и была, то единственным ключом к ней мог быть только его перстень. Но перстень ты достал из стола своими собственными руками. И я готов хоть сейчас поклясться, что никогда раньше не прикасался к этой вещи.

— Значит, старик и впрямь куда-то запрятал свои сокровища, — с разочарованием протянул Лойд, так и не подняв головы из-за куста. — Эх, а все- таки жаль… теперь-то мы уже ни?огда не узнаем, чего и сколько он успел накопить.

Я благоразумно промолчал.

— Слышь, Рэйш, а все-таки, — через некоторое время повторил маг. — Если бы ты бы его учеником, то куда, ка? тебе кажется, куда мог бы заныкать ценности?

— Откуда ж мне знать? — совершенно искренне изумился я. — Он считал себя идейным врагом моего учителя. Мы и знакомы-то почти не были!

— Но шкуру-то он зачем-то полез тебе спасать, — рассудительно заметил этот упрямец. — Если бы он плохо тебя знал, зачем бы ему тогда было рисковать?

Я еще раз оглядел окрестности, но вокруг было по-прежнему пусто.

— В том, чтобы умереть достойно, есть определенный смысл, — сказал тихо, но так чтобы он услышал. — А Нииро, как мне кажется, любил красивые жесты. А еще, я думаю, он давно хотел уйти. Просто долго ждал подходящего случая.

После этого Лойд надолго умолк, и потянулись долгие минуты томительного ожидания.

Свирепая метель постепенно затихла, наметенные ею сугробы еще больше скрыли нас от любопытных глаз, превратив в два неприметных холмика. Вокруг по-прежнему царила неприятная тишина, и лишь в угрюмо чернеющих невдалеке развалинах тихонько поскрипывала наполовину отвалившийся ставень.

— Эй, Рэйш, — наконец, не выдержал Лойд этого угнетающего молчания и снова завозился под снегом. — А как ты темным магом стал, а?

Я ненадолго прикрыл глаза, мысленно костеря про себя болтливого мага.

И что ему неймется? Тихо, свежо, хорошо вокруг… только лежи и мечтай себе в удовольствие. Я бы, наверное, так и сделал, если б умел. А то, может, и задремал, если бы не надо было следить за периметром. А этого болтуна, видишь ли, на разговоры потянуло. Да и вопрос он, как назло, выбрал отвратительный.

Перед внутренним взором, как наяву, встала картина из моих кошмаров.

Приземистый каменный потолок, холодные липкие стены, железная дверь с крошечным, забранным стальными прутьями отверстием. Жесткие нары, тонкий соломенный тюфяк и гнетущая тишина, в которой лишь изредка слышится надсадный кашель из соседней камеры…

В тот день на улице тоже выпал снег — легкий, пушистый, прекрасный. Но если в детстве с его приходом в моей душе каждый раз просыпалось что-то трепетное, светлое, неразрывно связанное с ожиданием чуда, то накануне казни я об этом уже не думал. В тот день я стоял посреди тесного каменного мешка, недвижимо смотрел на брошенный через решетку номер «Столичного вестника» и с холодным равнодушием сознавал, что именно здесь и сейчас моя прежняя жизнь закончилась…