В эфире повисла гнетущая тишина.
«…Большая Вода снова пошла с Севера?…»
«…Там ведь пятнадцать поселений на равнине…»
«…Бог ты мой, что там будет…»
Я обратился напрямую к Марине:
«…Скажи, почему их тревожит волна с севера?…»
«…Ну ты и дурак, — ответила Марина, — Большая Вода — это волны-убийцы свыше тридцати метров в высоту. Большая часть поселений на северо — западе появились не позднее десяти лет назад. Теперь многие из них просто затопит…»
«…И каким это образом относится к нашему потерянному кораблю?…» — не понял я высказанную ей мысль.
«…Тем, что попав под волну через ближайшие сорок часов, корабль со всем экипажем просто раздавит о скалы! Бедные… Там же молодой экипаж биологов…»
Ой-ёй… Это уже было плохо.
Позади меня открылась дверь кают — кампании, и Марина вошла стремительным шагом. Она была в бешенстве.
— Эти сволочи стараются схватить корабль ровно перед большой волной, чтобы флот не мог его спохватиться!
Она уселась на кресло, уткнувшись лицом в кулачки, и тихо заплакала…
Поиск затерянного корабля
Итогом собрания стало следующее решение Антона Геннадиевича:
«…В течение ближайшего часа собрать экипаж из восьми малых судов и платформы на случай неисправности «Гефеста». Для подстраховки пойдёт «Берёзовский» с запасом топлива и ремонтных материалов. Экипажи малых судов будут состоять из пятнадцати человек, с индивидуальной бронёй и волновыми парализаторами. Задача: пройти по кильватеру «седьмого» вдоль трёх речных отмелей. Формация: на каждое из трёх направлений, с интервалом в двести метров, идут два разведывательных судна с оснащённым экипажем. «Берёзовский» обязан стоять на приколе до нахождения экипажа. В случае неустранимого повреждения «седьмого» отдается приказ немедленно собрать оставшийся экипаж и уйти по Уральскому перешейку. Место встречи флота — речная формация Оби…»
Обнадёживающее начало, если их корабли способны развивать более пятидесяти узлов в час.
«…По моему указанию через час флот меняет кильватерную линию и выходит на северо — восточный поток через Ангарскую формацию. Время на снаряжение экипажа — два часа, на поисковую операцию — пятнадцать…»
Что же… Но как они успеют прошерстить все закоулки болот по трём речным рукавам?
«…Через час по корабельному времени «Берёзовский» переходит на передачу данных через стационарный спутник. Передача данных и личная связь будет осуществляться через него в режиме одиночного звонка. Техника связи будет координировать работу флота в общем режиме…»
Ещё веселее, особенно на случай наличия у устройств заглушения радиопередачи.
«…Пользователь с коммуникационной системой общается на сверхнизких частотах, потому заглушение радиосигнала будет весьма проблематично…» — вставил слово в мой мысленный диалог Свирт.
«…А сигнал от корабля до другого можно заглушить? И сколько им на это нужно времени при текущем техническом уровне?…»
«…Обнаружение и расшифровка частоты — пятнадцать — двадцать минут. Заглушение — ещё пять…»
«…Тогда это не вяжется с картиной потери связи с «седьмым»…»
«…Наоборот — данные системы связи перестали передаваться раньше, чем индивидуальные аппаратные сигналы…»
«…Тем не менее, это же может быть отказом силовой установки?…»
«…Только в том случае, если корабль разбился о мель. И то, предположение на уровне невероятного…»
Капитан передал приказание на установку круглосуточной вахты и переклички кораблей каждые полчаса. Спорно, но эффективно.
— Мы скоро дойдём до того, что начнём передавать данные по кораблям с помощью семафорной азбуки, — печально проворчала Марина, стоявшая в тот день на вахте.
На кораблях, тем временем, творился сумбур. Запасался минимум провизии, с «Потемкина» на «Берёзовский» перевозили аптечные комплекты первой помощи, аккумуляторные комплекты для «седьмого».
Закончили сбор через два с половиной часа, о чём долго ругался капитан «Евклида», проверявший каждые десять минут состояние морского потока на севере континента.
