Ройзель тоже встал:

– Да, Нье Анэ. И я сдержу свое обещание. Все, что вы рассказали мне, покинет этот мир вместе со мной. Что касается всего остального… как и когда все произойдет?

Санорра не сказал ни слова. Вместо ответа он взглядом указал на столик. Трость, которую Ройзель в задумчивости отложил, прежде чем встать, так и осталась лежать на нем.

Глаза гельда широко раскрылись, и в них появилось сначала удивление, а потом – осознание и, наконец – страх.

– Все-таки повторю: я бы посоветовал вам не отказываться от нее, – сказал Нье Анэ. – Поверьте, так будет лучше.

Он набросил на голову капюшон.

– Доброй ночи, алворд.

Потрясенный Ройзель молча кивнул в ответ. Не будучи в силах произнести ни слова, он молча смотрел, как советник тенью пересек комнату и, бесшумно открыв дверь, исчез в темном коридоре.

Глава 29

Выйдя из палатки, Мэй Си обошла ее по утоптанной площадке. Затем она опустилась прямо на снег, и, положив ладони на колени, закрыла глаза. Весь окружающий мир, все его звуки, запахи вдруг отступили, поблекли, превратились лишь в тени самих себя, а дыхание на миг перехватило, словно она резко и глубоко погрузилась в ледяную воду. Среди окружающей гулкой пустоты она уловила колебания, вибрации Хаоса, окружавшие ее. Мелко, тревожно, упруго, словно натянутая струна дрожали защитные кольца. Где-то рядом, ибо мир, в который она погрузилась, не имел ни пространств, ни направлений, она ощутила спокойную, ровную пульсацию – Кин Зи, если потребуется, смог бы не смыкать глаз не одни сутки. И тут же – сбивчивый, каждое мгновение меняющийся, то затихающий, то вновь усиливающийся трепет, словно вода, запертая со всех сторон кипела и бурлила, не находя выхода, сдерживаемая лишь тонкой преградой. Может, Тэи Зи и не испытывал сейчас телесных страданий, но разум его сейчас балансировал на самом краю пустоты, из которой, она знала, нет возврата. Помочь ему сейчас было невозможно. Оставалось лишь ждать.

Мэй Си медленно и глубоко вдохнула, сосредоточилась и усилием воли словно рванулась вперед, пробиваясь из черной воды на поверхность.

И снова все резко изменилось. Исчезла давящая, глушащая все пустота. Темнота не расступилась, но она вдруг перестала быть пустой, вязкой, глухой. Пространство наполнилось звуками. Необыкновенными, странными, исходящими отовсюду. Далеко в глубине недр глухо билось огненное сердце мира и раскаленное пламя – его кровь, с ритмичным треском и грохотом текло по скрытым на недосягаемой глубине туннелям и шахтам. Гулко, низкими голосами ровно гудели древние горы. Нежно, едва слышно, шептал что-то ветер, поднимая со снега искрящиеся ледяными искрами белые облака. А где-то, так далеко, что и вообразить было невозможно, звучал едва уловимый нежный переливчатый звон, вплетающийся в непостижимую, непередаваемую в своей гармонии, ни на миг не замолкающую музыку сил, давших жизнь всему сущему.

Давно… очень давно, еще только обучаясь владеть своей силой, она услышала это впервые. Водопад звуков вдруг проник в ее сознание: сначала маленькая капля, потом еще одна, и еще – и вдруг хлынул мощным потоком, заполнил все, смел с пути все другие мысли, оставив лишь одно желание – внимать этой неуловимой и прекрасной мелодии, наслаждаться ей.

Не понимая, что это, Мэй Си обратилась к наставнику. Иворэ молча выслушал ее. Несколько секунд он размышлял, опустив голову, а затем – ударил. Ударил сгустком силы. Ударил так, что Мэй Си швырнуло в сторону и вдавило в стену. Оглушенная, разрываемая болью, она рухнула на землю, но наставник был уже рядом. На шее девушки затянулась извивающаяся черная петля. Вторая стиснула ее ребра так, что они громко хрустнули. Ее тело взметнулось над полом почти под самый свод пещеры, в которой проходили занятия, а затем с силой впечаталось в пол. Зажатая в извивающиеся кольца, Мэй Си не издала ни звука, лишь глухо хрипела. Глаза залила кровавая темнота. Но вдруг оковы растаяли. Задыхаясь, девушка закашлялась, судорожно вдохнула сырой воздух.

Но иворэ не дал ей времени. Миллионы тончайших, острейших ледяных лезвий вдруг впились в ее разум, превратив ее всю в сосредоточение такой боли, какую она и представить до сих пор не могла. По темным галереям и залам глубин Эш Гевара разнесся страшный пронзительный вопль. Не крик – так не может кричать ни одно живое существо, нет такой боли, чтобы заставить кого-то издать такой жуткий звук, напоминающий одновременно пронзительный вой и захлебывающийся хрип страшной агонии, длящейся бесконечно.

Извиваясь на сером камне, Мэй Си кричала и билась в судорогах. И в этой страшной, непереносимой боли, в пожирающем ее сознание ледяном пламени она слышала спокойный и холодный голос своего наставника: «Ты хотела знать, что ты услышала? Что это такое? Это – твоя гибель. Потому что отвлекает тебя от того главного врага, который в тебе. Не дает тебе сосредоточиться на силе, которую ты всегда должна держать под контролем. Это то, что мешает тебе защитить себя, а, значит, делает тебя слабой.» И вдруг в ужасе Мэй Си поняла, что слышит не иворэ, а свой собственный внутренний голос.

Потом вдруг все закончилось. Наставник бросил ее, дрожащую, почти задохнувшуюся, залитую кровью, с переломанными костями, покрытую черными пятнами кровоподтеков от ударов о камни, и, не сказав ни слова, ушел. Она еще лежала, с трудом дыша, не в силах двинуться с места, когда ее нашел Кин Зи. Тело санорра восстанавливается с невероятной быстротой, но прошел почти целый день, прежде чем она смогла самостоятельно встать на ноги. И еще много дней – прежде чем вновь вернулась к занятиям.