ровный светящийся круг. Смотреть на мельтешение перед глазами было невозможно. Мерц крепко зажмурился, но вспышки от носящихся шаров били в глаза с такой силой, что даже закрытые веки не спасали. Тихий гул, исходящий от них, превратился в громкий вой, смешался со свистом рассекаемого воздуха и вламывался в уши.

Чтоб вы все провалились, как же гадко… Но, кажется, пока не смертельно. Да и не больно даже. Где-то на задворках сознания, вспомнив пытки в хейранском подвале, Мерц даже мысленно улыбнулся. Уж те-то ребята толк в мучениях знали.

Гул стал еще громче, вспышки – ярче, а круг, по которому носились шары – уже. Словно ревущий вихрь начал сжиматься. Какие, однако, силы прилагают новые знакомые, чтобы его напугать. Ну что же, не будем их разочаровывать. Мерц как мог сильно вцепился в подлокотники своего импровизированного кресла и втянул голову в плечи. Приняв самый испуганный вид, он открыл глаза и уже приготовился прокричать что-нибудь жалобное, но вдруг произошло нечто, что заставило его забыть о притворстве.

Снизу донесся громкий треск. Он опустил голову и посмотрел на пол. Освещенная сферами площадка начала покрываться паутиной трещинок, стремительно превращающихся в глубокие разломы… И вдруг большой кусок пола, отломившись, просто провалился вниз. В образовавшуюся дыру из глубины со свистом рванулся ледяной ветер.

Заготовленные жалобные слова застряли у Мерца в горле. А внутрь сознания пробрался самый настоящий, липкий и холодный страх.

– Да скажите уже хоть что-нибудь!!! – заорал он, пытаясь перекричать вой вращающихся сфер и свист ветра, вырывающегося из уже достаточно большого отверстия в полу.

Молчание. А пол продолжал крошиться, словно зубы старого бродяги. Достаточно большой его пласт провис, затрещал и полетел куда-то вниз. Ступни Мерца оказались висящими в воздухе, и он судорожно поджал их. Трясясь от холода, он заглянул в образовавшуюся дыру, и, потеряв над собой контроль, выкатив глаза, заорал уже не от наигранного, а самого настоящего, раздирающего сердце ужаса.

Внизу была пустота. Страшная бездна, наполненная полумраком и свистящим холодным ветром. Где-то далеко, как казалось, на расстоянии нескольких лет падения, клубилась черно-красная мгла, в которой иногда сверкали вспышки молний. Обвалившийся кусок пола, кувыркаясь, падал вниз, а ветер, как голодный зверь, откусывал от него куски, пока не перемолол его в пыль целиком.

Сидение, к которому был привязан Мерц, дернувшись, просело, и крик застрял у него в горле. Втиснувшись в холодную поверхность, вцепившись в подлокотники так, что ногти и костяшки пальцев посинели, парализованный ужасом, он ждал падения вниз. Кресло осталось на месте, словно бы стояло на невидимой опоре. А вокруг стоял треск и шум обрушивающегося пола.

Внезапно, вращающиеся вокруг кресла сферы остановились на месте. На секунду их свет чуть померк. Трясущийся Мерц успел поднять глаза, как вдруг шары взорвались изнутри яркой вспышкой и метнулись прочь от центра. Вскрикнув, он зажмурился. Но тут же открыл, потому что сидеть с закрытыми глазами было еще страшнее.

То, что осветили разлетевшиеся по сторонам сферы, спокойствия не добавило. Каменное кресло с высокой спинкой, к которому Мерц был привязан, медленно вращаясь, парило в воздухе посреди большого многоугольника, словно вычерченного в воздухе переливающимися голубоватыми линиями. На каждой вершине образовавшейся фигуры стояли силуэты в мантиях в наброшенных на голову глубоких капюшонах. Яркий неестественный свет, льющийся от сияющих сфер, лишал одеяния цвета.

Пола в помещении, где он находился, уже не было совсем. Да и осталось ли еще это помещение? Вокруг была лишь тьма, непроглядная и безграничная. Сейчас, когда светящиеся сферы неподвижно висели высоко над вершинами многоугольника и их звук утих, то сквозь шум и свист ветра, рвущегося из бездны внизу, до Мерца долетел тихий, но жуткий гул. Словно миллиарды голосов стонали и кричали в страшной агонии где-то там, за клубящейся грозовой тьмой.

Трясясь от холода, парализованный ужасом, Мерц уже не мог ни кричать, ни сопротивляться. Он просто сидел, прикрученный к своему креслу и дико озирался по сторонам, клацая зубами.

Внезапно фигуры медленно двинулись вперед, скользя прямо над пустотой. Подняв руки, они указали на сидящего Мерца и произнесли только одно слово:

– Преступник!

– Кто – я?! – проклятое кресло продолжало медленно вращаться, не давая хоть как-то сосредоточиться, а холод сводил все тело судорогой, – Да я о вас знать не знал!

Фигуры приближались. Длинные мантии хлопали на ветру, словно крылья.

– Вор!

– Да что я у вас мог украсть?! – в крике Мерца прорезались визгливые истеричные ноты, а глаза безумно шарили по приближающимся силуэтам. – В чем я виноват вообще?!!

Фигуры остановились. Теперь они стояли плотной стеной на расстоянии пары шагов. Из-под каждого капюшона на трясущегося Мерца смотрела непроглядная тьма.

– Символ единства этого мира…