ухаживать за единственной за столом дамой в красном.

Не успела я протянуть руку за печеным яблочком, посчитав, что если съем фрукт, то Фред не заметит моего отвращения к утятине, как он схватился ложку и предложил:

– Положу?

Следом раздался щелчок пальцев, и в мою тарелку одновременно плюхнулись два сморщенных неаппетитных комка. Один выпал с ложки лавочника, другой перелетел с общего блюда по магическому приказу плотника.

– Откройте же нам тайну, что вы в прошлом не поделили? – не утерпела Стаффи, и мужчины уставились на нее так, словно она рассказала всему Питерборо их общий грязный секретик. – Алекса, конечно, не девушка, а золото, но не такой высокой пробы, чтобы мужики горло за нее грызли.

Комплимент, мягко говоря, получился весьма спорный, но подружка продолжила:

– Зуб даю, что вы женщину не поделили?

– Нет! – рявкнули соперники в унисон.

– Ну, так и есть, – скрестила руки на груди Стаффи и с лицом профессионального сыщика уточнила: – Кто у кого отбил?

Светлый Божечка, зачем я, вообще, согласилась на свидание с Фредом Оутисом? Без колебаний я отдавила подружке ногу каблуком, но от боли скривился Ирвин:

– Почему вы меня под столом пинаете?

– Я? Тебя? Делать мне больше нечего, – нервно хохотнула я, схватилась за стакан с водой, чтобы запить комок в горле, но когда поднесла к губам, то обнаружила, что он пуст.

– Налить? – в два голоса произнесли непримиримые противники и попытались схватиться с разных сторон за стеклянную бутыль с водой, но я оказалась проворнее. Вцепилась в сосуд, а мужчины, сами того не ожидая, обменялись крепким рукопожатием. Ошарашенные конфузом, они оцепенели на некоторое время, а потом с гримасами искренней гадливости на лицах расцепились и принялись обтирать пальцы о салфетки.

Напившись, со стуком я поставила пустой стакан между тарелок и решительно встала из-за стола, намекая, что вечер подошел к концу, но музыкальный ансамбль заиграл веселый мотивчик. Этан поднялся, оправил рубашку и схватил меня за локоть:

– Как хорошо, что ты встала. Потанцуем?

– Нет! – процедила я, стараясь не привлекать особенного внимания.

– Не умеешь? – тут же поставил «диагноз» плотник. – Я отличный танцор.

Он ловко перехватил меня за талию. Чудесным образом я сделала поворот вокруг своей оси, но тут же потеряла равновесие и уткнулась носом в мужскую грудь.

– Какие танцы? – яростно пробормотала я, все еще надеясь на человеколюбие страшного человека. – Я как по раскаленным углям хожу!

– Тогда подогни ноги, я тебя просто покружу, – предложил Этан, не давая мне сбежать.

Стоило отдать должное, танцевать он действительно умел (где только научился, не на стройке же), и если бы я не пыталась специально отдавливать ему туфли, то мы бы не выглядели косолапыми медведями, вокруг которых образовалась зона отчуждения. Своими неуклюжими па мы шустро разогнали парочки по периметру зала, а сами продолжали выплясывать в центре у всех на виду.

Неожиданно Этан сделал ловкий выпад, точную подсечку, и у меня из-под ног ушел пол. Стараясь удержать равновесие, я выгнулась назад так, что захрустели позвонки, и в последний момент упала на подставленную руку.

Мелодия смолкла. Изогнутая хворостиной я ошарашенно таращилась на партнера и гадала, смогу ли выпрямиться, не заработав приступа радикулита, ведь столь отчаянной пластичности за мной никогда не наблюдалось. И тут дорогущее платье стало стремительно менять цвет, начиная от каемки на вырезе и заканчивая широким подолом. Вместо сочно-красного, словно кумач, шелка я оказалась облачена в красное платье в крупный белый горох, даже в глазах рябило.

– Горошинка к горошинке, – поцокал языком Этан и легким движением вернул меня в вертикальное положение.

– Ты попал! – убежденно заявила я, одернула одежду, и в том месте, где руки прикоснулись к ткани от пальцев остались полосы. Определенно, это была война!

– Я думал, ты любишь горох.

– Я тоже думала, пока ты платье не перекрасил!

Неожиданно подскочивший Фред схватил меня за запястье и попытался увлечь к выходу.

– Мы уходим! – безапелляционно объявил он.

– Не торопитесь! – Этан, в свою очередь, потянул меня на себя.

– Прекратите оба! – прошипела я, замечая, с каким любопытством на нас поглядывают посетители таверны. До меня донесся тихий шепоток: «Они теперь втроем станцуют?» Угу, и станцуем, и споем, и лица друг другу начистим, если понадобится. Труппа бродячих клоунов, чтоб этим ревнивцам пусто было!