— Куда?! Да вы с ума посходили! Думаете, огонь пощадит вас там? Кто придумал?
Батюшка показал на Александра.
— Ты сдурел, мужик?! — без предисловия начал орать командир отделения. — Да люди испекутся в храме как курицы в духовке!
Те, кто не успел скрыться за церковными стенами, приостановились, и стали внимательно прислушиваться к воплям.
— Зачем народ баламутишь? — продолжал возмущаться пожарный. — Уходить нужно, пока просвет еще есть!
Вольный лишь покачал головой — было сложно одновременно и разговаривать, и строить щит.
— А вы что, уснули?! — накинулся тот на людей. — Руки в ноги и брысь из деревни!
— Поздно, — Александру все-таки пришлось отвлечься.
Некоторые самые шустрые побросали пожитки и понеслись к главной дороге.
— Они не успеют пешком, у кого были автомобили давно уехали. Или повезете всех на своих тарантасах?
Бегуны замерли и неуверенно заозирались.
— И что ты предлагаешь? — закипел пожарный. — Прятаться в церкви?!
— Совершенно верно.
— Да кто ты такой, чтобы решать?!
Александр молчал. А что мог сказать в ответ? Что может решать? Что шкурно заинтересован в спасении людей и уничтожении тварей? Вот только был ли смысл?
Все равно ему никто не поверит, наоборот, признание лишь обострит ситуацию. А времени выяснять отношения нет.
— Как мне можно называть вас? — вмешался в разговор священник.
— Ммм, меня? — опешил пожарный. — Сергей Петренко.
— Сергей, понимаю, вам тяжело поверить в правильность подобного решения, вы научены действовать по-другому. Но иногда ведь можно прислушаться к тому, что говорит сердце. Что оно твердит вам?
— Кричит, что пора сваливать отсюда.
— Разве, — склонил голову священник. — По-моему это опыт.
— Батюшка, простите, — раздраженно отмахнулся командир. — Некогда сейчас политесы разводить.
— Правильно говорите. Почему же тогда мешаете знающему сущест… человеку делать свою работу?
— Да о чем вы, какая такая работа?! Сидит, глаза закрыл, то ли спит на ходу, то ли молится.
— Пойдемте, Сергей, — заторопился священник. — Нужно успеть разместить каждого. Да и ваших людей тоже.
Опешив от напора, а возможно, абсурда происходящего, командир дал себя увести. Александр даже мысленно присвистнул.
Ух ты как! Всегда подозревал, что верующие, истинно верящие в Бога, могли если не видеть, то хотя бы чувствовать существование силы. И тут такое показательное выступление. Уж не их ли коллег, европейских защитников, сжигали в Средние века. Возможно, и местному батюшке они не по душе, но он смог ради спасения других договориться с самим собой и своей верой.
— Все, я закончил, — вернувшись, проговорила Рада. — Где Дашка?
— Здесь, — Первоцвет вырулила из-за церкви. — Установил? Успел?
— Да. Недвижимый щит с куполом, его легче контролировать. Да и силы лопает поменьше.
— Меньше, вот только тебе придется торчать все время на одном месте, про этот пунктик ты, надеюсь, не забыл, — проворчала Дарья.
— Я помню. Ничего страшного, — бравировал Вольный, в душе ощущая беспокойство. — Я все просчитал.
— Это небезопасно, — гнула свою линию Первоцвет, да и Любимова ей поддакивала.
— А кому сейчас легко? — как можно беспечнее пожал он плечами. — Ладно, не хмурься, давай наложу на тебя броню, думаю, с минуты на минуту начнется.
Дарья еще поворчала немного, но позволила накинуть на себя броню, при этом довольно сощурившись. Как она не раз говорил, броня дарила ощущение приятной теплой волны, прошедшей по телу.
— Рада, твоя очередь.
Броня, готовая слететь с пальцев внезапно впиталась обратно. Что-то извне врезалось в щит, вынуждая его прогнуться. Александр судорожно влил энергии, заставив преграду расправиться обратно.
— Не успели! Первая атака! — рявкнула он, привлекая внимание.
Сам осел на землю. Согнутые пальцы вошли в почву, словно ища поддержки у земли. Засуетились встревоженные воины. Затем Дарья упала рядом и, обняв за спину, принялась вливать в него свою силу. Рада оглядывалась по сторонам, напряженная, словно струна, готовая в случае опасности поддержать.
— Нет.… Не так…. По-другому. Так неудержим.… Отвлекайте…, — с трудом повернув голову, прохрипел Александр. — И уберите… людей. Хватит…
