— Многое, — недовольно ответил тот.

Видимо, не рассчитывал, что Рада так быстро очнется. Ведь одного расколоть проще, чем группу.

— А точнее? — пыталась докопаться до сути она.

— Мне непонятно, — ответил командир.

— Мне тоже многое непонятно. В той же медицине, например. Однако я не лезу к хирургу с расспросами, не мешаю ему работать.

— Это другое.

— Почему же. И он, и мы, и, кстати, вы тоже занимаемся спасением людей. Может, продолжим делать каждый свое дело и перестанем тратить время на ненужные вопросы. В конце концов, мы с вами на одной стороне баррикады.

Капитан промолчал, но упрямо сжатые губы говорили, он не был убежден.

— Не успокоитесь? — с надеждой поинтересовался Вольный.

— Пока не решил.

— Что ж, удачи в поисках ответов.

Придется оставить все так, как есть. Не они решили привлечь к операции военных, не им расхлебывать то, что и этого получилось.

Дарья медленно приходила в себя. Тело отошло от чрезмерной нагрузки и перестало ощущаться комком ноющих мышц. Правда, сознанием овладела непонятная апатия, которая мешала радоваться завершению рискованной операции. Впервые за долгое время Первоцвет перестала чувствовать внутри теплоту. Искра силы едва тлела, отчего отчаянно мерзли руки и ноги.

Дарья потянулась и села. Вертолет пока находился в воздухе. Однако она успела оценить пейзаж в иллюминаторе, они приближались к аэропорту. Взглянула на партнеров.

Александр не спал, впрочем, Рада тоже. Они о чем-то оживленно переговаривались с командиром. Судя по лицам, к единому мнению прийти им так и не удалось. Раздосадованный капитан отодвинулся, дав понять, что разговор закончен. Вольный пожал плечами и с комфортом растекся по сидению. Рада потерла виски, сморщилась, словно от головной боли. Повернувшись к ней, растянула губы в подобии улыбки.

Первоцвет пересела, оказавшись ближе к Александру, ей невыносимо хотелось прикоснуться к нему.

— Устал? — взяла его за руку.

— Безмерно.

— Потерпи до штаба, — прижала ладошку к своей щеке. — Наверстаем упущенное.

— Потерплю, — серьезно проговорил Вольный. — Ради тебя, все что хочешь.

Дарья ощутила, как щеки опалило жаром. Смущение и радость окатили горячей волной до самых пяток, всколыхнули родничок силы. Потянулась тонюсенькая ниточка энергии, даря ни с чем несравнимое удовольствие.

Появились мурашки. Рождаясь на кончиках пальцев, понеслись дальше. Концентрировались внизу живота, превращаясь в мягкий токающий шар. Перестало хватать воздуха. Поверхностное частное дыхание мало помогало, отчего она непроизвольно открыла рот. Язык облизал губы, которые враз засохли. Тело стало слишком чувствительным, сделав прикосновение ткани футболки болезненно неприятным. Горячая влага заполнила пространство под трусиками. Колени сжались. Дарья невольно сглотнула и потянулась к лицу Александра.

— Не здесь, — мягко отстранился он. — Подожди, прошу.

Добрались достаточно быстро. Спустя несколько минут вертолёт сел. Еще в воздухе созвонились с Ольгой и та, подключив связи и личное обаяние, сумела достать для нас билеты на ближайший рейс.

— Наконец, дома! — Рада бросила рюкзак на пол и потянулась.

— Да, хорошо, — протянул Александр.

Дарья же с непонятной горечью подумала, как быстро штаб превратился в дом. Глубоко вздохнула и постаралась отогнать не прошеные мысли. Не время грустить. Нужно радоваться. Они вернулись, они справились. Пусть все прошло не так, как планировалось, главное, они живы и здоровы.

Вольный, подхватив Раду на руки, закружился по комнате. Не ожидая нападения, Любимова взвизгнула.

— Детишки, заканчивайте баловаться, — Дарья усмехнулась, окинула партнеров понимающим взглядом и потопала в ванную. — Пора мыться. И спать.

Не заставляя себя упрашивать, шалуны, подрезав по пути строгую надзирательницу, первыми пробрались в душ.

Грязные куртки полетели на пол. Штаны, футболки и белье украсили кафель темными кляксами. Вольный поднял их с Радой по очереди в ванну и включил кран.

Дарья вздохнула. Первый поцелуй Александра опалил сознание. Касания губ сплелись с горячими струями воды. Прохлада кафельной стены холодила спину, отчего, прикасаясь, она каждый раз вздрагивала. Контраст резал ощущения и возбуждал сильнее. Она же отдавалась жадному языку, который исследовал, изучал ее рот.