Зайдя к себе, первым делом отправились в душ. Отойдя от запала битвы, Рада категорично отказалась оставаться одной, ей везде мерещились твари. Дарье пришлось сидеть рядом, пока та принимала душ, хотя сама Первоцвет, лишившаяся энергии, практически падала от усталости.

Им бы всем поспать, забыться, да Александр не дал, решительно растолкав прикорнувших воинов.

— Знаете, в каком виде вышла ко мне тварь? — заговорил он.

— Без понятия, — зевнула Дарья. — Это важно?

— Твой облик приняла, зараза!

— Ну?

— Так вот, вышла вся такая расписная с ожогами третьей степени и дальше в лес заманивает. Чтобы подзакусить на досуге.

— Ничего себе! — воскликнула Рада.

— Это я ее огнем задела, — пробормотала Дарья. — Не хило, однако. Я бы на твоем месте в обморок рухнула.

— Во — во, — пробормотал Вольный, мысленно прокручивая сцену. — Представьте. Да я на месте чуть не помер!

Рада поежилась, будто от холода.

— Фамильного под кустом бросил и «тебя» лечить понесся, — посмотрел он на невесту. — Представь радость твари.

Дарью передернуло.

— Да еще энергии практически нет. Короче, чудом в живых остались.

Рада опустила глаза. Долго молчала, а потом выдала:

— Это я виновата.

— Что? — не понял Александр. — Причем тут ты?

— Из-за меня так вышло, — Любимова покаянно опустила голову.

— Что вышло?

— Всё это, — развела она руками. — Недосмотрела, помешала, не смогла справиться.

Вольный покачал головой.

— И, сейчас винить себя будешь, да? Самоедством заниматься?

Любимова пожала плечами.

— Глупая ты, Радка, — добавил Александр. — Нет здесь твоей вины, сегодня все постарались. Кто сильно, кто не очень, но все. Главное, другое. Я честно хотел подождать, дать нам всем время свыкнуться с мыслью, но, в общем, я намерен сделать это сегодня. Тянуть больше некуда.

Сказав, он посмотрел на Дарью, ожидая ее решения. Она молчала, судорожно сжимая одеяло.

— Я согласна с Александром, — в тишине спальни голос Рады прозвучал приговором.

Словно сомнамбула, Дарья разжала пальцы и откинула одеяло. Взглянула на жениха, но в его глазах увидела болезненную решительность довести дело до конца.

Она должна! Обязана. Иначе следующая встреча с тварью может стать для них последней.

Больно в груди.

Как же так?! Ведь ей обещали, уверяли, что найдут выход, что ей не придется испытывать это снова.

Дарья тяжело вздохнула и подняла руку, прикасаясь к щеке Александра. Ладонь ощутила колючую, покрытую щетиной кожу. И лишь на подбородке белел старый шрам, доставшийся жениху от встречи с собакой. Первоцвет обвела пальцем короткую полоску и замерла. Вольный тоже не шевелился, будто бы давая ей возможность начать первой.

— Даша…, — начал, было, он, но она не позволила.

Слова сейчас не нужны.

— Чшш, — прижала палец к его губам.

Словно услышав призыв к действию, Вольный прикусил палец. Дарья вздрогнула, где-то там, рядом, шумно выдохнула Рада. Не увидев сопротивления, жених осмелел. Облизал место укуса. Потом, вытащив палец изо рта, принялся чертить узоры вначале на ладони, пробираясь выше. К плечу, дальше по шее, вверх и, наконец, зарылся в волосы, притягивая ее лицо ближе. Глаза у нее сами собой закрылись.

А потом Дарья вдруг оказалась на кровати, Вольный навис сверху. Сладкий поцелуй обжег губы, но слишком быстро закончился. Первоцвет протестующее захныкала, но, как потом поняла, он лишь хотел ее раздеть. Приподняв, Александр содрал с нее мешавшую майку.

Первое прикосновение к груди вырвало восторженный стон. Заводясь все сильнее, она возвращала поцелуи, лаская тело партнера, чувствуя на себе самой эти прикосновения.

Потеряв последний разум, Вольный, наконец, раздвинул ее колени и вошёл. Дарья вскрикнула, обвила торс ногами, стараясь быть еще ближе. Голова опустела, осталось только удовольствие, усиливающееся с каждым толчком.