Он протянул руку и, не торопясь, принялся расстегивать пуговицы, нарочно долго возясь с каждой. Закончив, распахнул полы, однако саму блузку снимать не стал. Огладил жарким взглядом открывшееся великолепие и по очереди приспустил бретельки бюстгальтера, попутно дотрагиваясь пальцами до кожи. Скользнул под кружево чашечек, находя возбужденные соски.

— Тихо, дорогой, — промурлыкала Дарья. — Сейчас моя очередь.

Сама, тем временем, прикоснулась пальчиком к его лицу и, обрисовав каждую черточку, остановилась на губах. Вольный не выдержал и захватил оккупанта в плен, осторожно прикусив.

— Шалун! — освободив руку, невеста погрозила облизанным пальцем.

Затем, наклонившись, провела языком по уху. Дразня, скользнула внутрь. Александр невольно застонал, неожиданная ласка током ударила по нервам.

— Тебе нравится? — прошептала хулиганка.

— Да, — только и мог выдохнуть он.

— Продолжим?

— О да!

— Как скажешь, любимый.

Оставив ухо, Дарья осыпала поцелуями шею, постепенно спускаясь ниже. И вот, наконец, добралась до соска. Облизав, коварно подула, заставив Александра вздрогнуть. Поборов порыв тут же подмять ее под себя, он с силой сжал руки за головой.

Затем невеста скользнула между коленями, заставляя его откинуться на спинку стула. Продолжая ласкать грудь и живот, не развязывая полотенце, распахнула полы, освободив, наконец, сосредоточие его желания.

— Привет, великан, — с непередаваемой интонацией проговорила Дарья, отчего Александр возбудился еще больше. Хотя куда уж больше. Он итак едва держал себя в руках, позволяя ей вести.

Новый стон удовольствия сорвался сам собой. Вольный закрыл глаза, стараясь не упустить и доли наслаждения. А потом, не утерпев, зарылся руками в шелковые волосы, направляя Дарью.

— Пойдем в спальню, — шепнула невеста в его приоткрытые губы, когда он с трудом вырвался из пелены удовольствия. — Продолжим там. Ой, Сашка!

Без слов забросив ее на плечо, Вольный понес добычу в указанном направлении, попутно ощупывая так влекущие его окружности.

— И куда это вы собрались? — загородила проход хмурая Рада. — Меня не забыли?

Александр опустил ношу на пол.

— Ты о чем это? — строго спросил он.

Любимова потерла красные глаза.

— Уж не знаю, почему, но я чувствую. Как начала она тебе голову массировать, так я и проснулась. Спросонья даже не поняла сначала, что к чему. А уж когда поцелуи на губах ощутила, думала все, с ума схожу. Выхожу, а тут вы… резвитесь.

— А! Точно! — сморщился Вольный. — Мы ж теперь будем чувствовать удовольствие друг друга. Вернее, его совокупность.

— Сказать сразу-то никак? — грозно сдвинула брови покрасневшая Дарья. — Дальше-то что делать будем?

— Меня это тоже волнует, — подтвердила Рада. — И подобное не устраивает.

Александр задумчиво почесал затылок, вот только умные мысли не торопились прийти в голову.

— Может, узнаем у наставников? — предложил единственный разумный вариант.

Партнерши были вынуждены согласиться.

Днем заходила Марьяна, интересовалась, какие вещи лучше привезти. Дамы подготовили целый список самых нужных и отдали листы Гориславу. Тот, подсчитав количество пунктов, присвистнул, оценив будущие труды. Видя испуганные глаза наставника, Дарья постаралась объяснить, что где лежит и вручила ключи от квартиры. Рада отдала свои, предупредив, что живет не одна. Горислав улыбнулся, пообещав, что все будет тип — топ и удалился, напевая популярный мотивчик. Петр в полголоса шипел о наглости и бесцеремонности, но, подталкиваемый Марьяной, нехотя шел следом.

В самый последний момент Рада вдруг вспомнила о кактусах и слезно попросила полить их, столь долго страдавших от жажды. На просьбу привести «бедняжек» сюда, получила категорический отказ. На ее праведное возмущение, Петр ответил в своей излюбленной манере, доступно объяснив, где и когда видел эти колючки. Любимова закипела, разъясняя, где и когда видела его самого. Вскочив друг против друга, словно гладиаторы на арене, спорщики начали возмущенно размахивать руками. Но услышав разъяренный вопль Марьяны, разошлись по углам, изредка бросая на соперника кровожадные взгляды.

К вечеру защитники вернулись. Поминая всех троих, а также родню до двенадцатого колена, втащили баулы. Поев и слегка подобрев, тройка Марьяны ушла к себе. Окинув взглядом внушительную гору вещей, Александр снисходительно посмотрел на партнерш и удалился в ванную, наказав дамам раскладывать добро. Те, попеняв на мужскую вредность, в общем, и его, в частности, с унылыми лицами приступили к делу.