— Не боись, — ухмыльнулся Петр. — Марьянушка зря, что ли ушла. Мигом помирит.

— Сомневаюсь.

— Раз сомневаешься, на, пей, — рюмка Александра снова была полна.

— С меня, пожалуй, хватит, — он отодвинул выпивку и поднялся. — Поздно, спать пора.

Наставники недоуменно посмотрели на часы.

— Ты что, половина десятого, время детское, — выдал Петр.

Вольный поморщился, но от идеи покинуть общество не отказался.

— Чувствую, меня там, — махнул он рукой в сторону выхода. — Серьезный разговор ждет.

— Это вряд ли, — зевнул Горислав. — Раньше утра Марьяна твоих девчонок не отпустит. Отдыхай спокойно.

— Все равно пойду.

— Ты это, Саша, не обижайся, — миролюбиво заметил Фамильный. — Не со зла я. Просто вижу вас и себя вспоминаю. Тоже много чего было, и ссора из-за кровати самое меньшее. Оставайся, давай.

Александр подозрительно посмотрел на расслабленные лица наставников и, не найдя признаков лжи, уселся обратно. Взял рюмку, понюхал содержимое и одним махом выпил.

— Хорошо? — поинтересовался Горислав.

— Нормально.

— Ну и замечательно, рассказывай.

— Да что рассказывать, — пожал плечами Вольный. После четвертой рюмки в голове приятно зашумело, сам он начал расслабляться. — Понимаете ведь, инициация эта безумная. Мне — то ничего, справился, а дамам неприятно.

Наставники согласно закивали.

— Дарья и так Радку на дух не переносила, уволить грозилась, а тут такое. Мы же в загс собирались. Знаете, сколько я ее окучивал?

Воины покачали головами.

— Долго.

Петр распечатал новую бутылку, Александр без сопротивления опустошил свою вновь наполненную стопку.

— Знаете, как я ее уважаю?

Наставники заинтересованно слушали.

— Сильно. Очень!

— А что Рада? — спросил Горислав, подливая.

— А что Рада? — откашлявшись, удивился Александр. — Молодая, горячая, доступная. Я ей ничего не обещал.

— Обеих, значит, матросил? — протянул Фамильный. — Хотя, — вздохнул он. — Не мне тебя судить.

— Да ну тебя, — отмахнулся Вольный. — Никого я не обманывал, обе прекрасно знали, какой я, обе были согласны. А тут вдруг раскудахтались как курицы.

Петр достал сигары.

— Будете?

— А давай, — Вольный вытащил одну и, прочитав название модной марки, зацокал языком. — Недурственно.

— Ерунды не держим, — вальяжно ответил Петр. — А насчет ссоры — ничего страшного, — продолжил он. — Справитесь.

— Мы же справились, да, напарник? — кивнул он Гориславу.

Тот похабно заулыбался.

— Постараемся, — бросил Александр. — Сами — то как до жизни такой дошли?

— Как, как? Так же. Там-бара-бам, и готовы.

— Расскажите, — не унимался Вольный.

— Ладно, уж, слушай, студент, — манерно вздохнул наставник.

Он вынул длинную спичку, шаркнул о коробок и прикурил. Облачко ароматного дыма поплыло к потолку.

— Знаменательный день моего рождения пришелся на далекий, тысяча девятьсот пятый. Только что окончилась русско-японская война, не принесшая ничего хорошего. Лишь огромные человеческие жертвы, потери территорий, денег и флота. Впрочем, подобные убытки не помешало моему отцу заниматься прибыльным делом, скорее наоборот.

Князев зло усмехнулся.

— Во все времена и при любой власти были неугодные. А у этих неугодных большие семьи и деньги. Моего отца не интересовали сыновья или капиталы, но он был очень рад заполучить дочерей, да и жен, в общем-то, тоже.