Любимова пожала плечами и пошла дальше по коридору.

— Ладно, — миролюбиво разрешил Александр. — Выбирай любую.

— Тогда…, — невеста задумчиво пожевала губу. — Наверняка, она точно такая же, как те, которые мы осмотрели. А это значит? Это значит, что мы вселяемся в четырнадцатую, — гордо приподняв подбородок, Дарья распахнула дверь посередине.

Удивляясь женской логике, Александр вошел следом. Рада за ним.

Покои представляли собой три, хорошо меблированные комнаты. Нашлись также кухня, раздельные туалет и ванная.

Любимова, втиснувшись в дальнюю комнату следом за Александром, первым делом скинула обувь и со вздохом упала на кровать. Упала удачно, Вольный успел рассмотреть кружевные черные трусики, мелькнувшие в разрезе юбки. Накатило желание, да так резко, что он был вынужден сесть рядом, чтобы не упасть.

Потряс головой, зажмурился на мгновение, чтобы изгнать непрошеные ощущения, но они только усилились. Рука сама собой потянулась к бедру Рады, подняла юбку, огладила нежную кожу. Любимова ахнула, добавив щепотку перца, чуть раздвинула ножки, разрешая трогать.

Александра словно магнитом тянуло под черное кружево. Он с силой сжал зубы, чтобы не застонать от желания проникнуть во влажную глубину женского тела. Еще мгновение, и он бы рванул на амбразуры, да услышал голос невесты. Любимова тут же сжала колени.

— Твое спальное место не здесь, раскладушка — в соседней комнате, — процедила Дарья.

Вольный выдохнул: она ничего не видела. Еще один скандал был бы некстати. Впрочем, он сам виноват, возбудился, будто юнец.

— С чего это? У нас равные условия, — Рада привстала на локтях и угрюмо зыркнула на говорившую.

— А ты не понимаешь? — удивленно приподняла бровь невеста.

Пока обитали в больничном блоке, вопрос о дальнейшем совместном проживании не поднимался. Вот только сейчас эта проблема вышла на первый план.

— Несмотря на все произошедшее, в том числе инициацию, — Дарья скривилась на последнем слове. — Ты должна понимать, что больше тебе ничего не светит. Никогда. Уж я точно не позволю тебе.

Рада неловко встала.

— Я не согласна.

— Меня твое согласие не интересует, будь добра, исчезни отсюда.

Любимова покраснела, просительно посмотрела на Александра, он пожал плечами.

Хуже нет, чем вмешиваться в женские терки.

— Молчание — знак согласия, — хлопнула в ладоши Первоцвет. — Замечательно, значит, стелешь себе на раскладушке и ночью сюда не суешься. Да и тебе спокойней, ничто не будет отвлекать от приятных снов. И, вообще, — добавила язвительно. — Прекращай пялиться на моего мужчину!

— Твоего? — Раду словно подменили. — Да ты…! Доска сороковка! Ни рыла, ни кожи. Посмотри на себя, дура!

— Дура? — вскинулась Дарья.

— Конечно, дура! Умная ведь тетка, а дура. Да он тебя только из-за акций «Замка» и терпит, чтобы, значит, капиталы не разбежались. А меня он любит!

— Любит!!! Идиотка! Не смеши! — Дарья не была бы собой, если вот так запросто позволила, кому бы то ни было обидеть себя. — Кому ты нужна, болезная? Знаешь, сколько их до тебя было? Всех перепробовал! Но ко мне обратно вернулся!

Рада побледнела.

— А ты, — продолжила добивать Дарья. — Тупая, ленивая, не способная ни на что идиотка. Из всех достоинств — большие сиськи. Все!

Любимова зарычала.

— Я убью тебя! Старуха!

— Рискни здоровьем, шлюха!

Александр, вначале опешивший от бабьей склоки, пришел в себя и поспешил остановить скандал.

— Дамы, — решительно начал он, но был вынесен слаженным ревом за дверь.

Множество мыслей проносилось в голове, пока Вольный бесцельно брел по очередному длинному коридору здания. Куда, сам пока не знал. Просто находиться в одном помещение с выясняющими отношения женщинами не было никакого желания. Александр надеялся, что кроме взаимных оскорблений партнерши не предпримут более никаких действий, поэтому спокойно удалился с места боевых событий. В конце концов, ему самому было необходимо все обдумать в тишине и одиночестве.

— Саша? — раздался откуда-то справа голос Марьяны. — Выгнали тебя, что ли?

Александр поморщился, но совладав с собой, повернулся к девушке.

— С чего ты взяла. Просто гуляю.

— Да ну? — удивилась наставница. — По тебе и не скажешь.