Именно по этой причине, помимо множества прочих, Джоуи ненавидел церковь. Почему-то не слишком приятно было видеть, как девушки многозначительно подмигивают тебе во время проповеди, на которой отец рассказывает о последнем искушении Христа.

– Джоуи, ну когда ты уже заведешь себе девушку? – вот о чем его чаще всего спрашивали в церкви.

– Когда найду ту единственную, – отвечал Джоуи, хотя на самом деле хотел сказать: «Ты не слышала, что ли, как папа на той неделе проповедовал воздержание? Уверена, что хочешь встречаться с сыном такого отца?»

– Чем займешься, когда закончишь школу? – еще один, чуть менее частый вопрос. – Станешь миссионером, как твои братья?

– Вообще-то я поступаю в Баптистский университет Оклахомы, – отвечал Джоуи, борясь с порывом заявить: «Да ни за что. Давать бедным селянам чистую воду и лекарства от СПИДа в обмен на заученные наизусть выдержки из Библии – это не ко мне».

Джоуи был средним из пяти братьев Дэвис. Старшие, Мэттью и Джеб-младший, вершили дело Божье в Уганде. Младшие, Ноа и Питер, были исчадиями Сатаны, с которыми Джоуи не повезло жить в одной комнате.

– Да что вы за нехристи такие? – закричал на них Джо. – Куда вы подевали мою зарядку от телефона? Она у меня на кровати еще двадцать секунд назад лежала!

До отъезда с друзьями оставался всего час, а вещи Джоуи собрать так и не успел. Младшие братья в этом ему никак не помогали и прятали его вещи по углам, стоило ему выйти из комнаты. А потом притворялись, что не при делах, валяясь на двухъярусной кровати и играя в «Моисей: Исход из Египта» на своих «Game Boy».

– Матфей 7:8, – сказал Питер. – «Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».

– Я по башке тебе сейчас настучу, если не отдашь! – пригрозил Джоуи.

– Он ее спрятал в кита, – заявил Ноа. – Я сам видел, пока ты банные принадлежности собирал.

– Ябеда!

Джоуи вытащил из-под головы Питера плюшевого кита и нашел зарядку внутри его закрытого на молнию рта. Потом треснул брата китом так, что из игрушки вывалился плюшевый Иона.

– А кошелек мой где? – рявкнул Джоуи.

– Матфей 13:50, – процитировал Ноа. – «И ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов».

– Не скажешь, где бумажник – скрежетать будет нечем! – Джоуи вскинул кулак.

– Он его в воздуховод положил! – сообщил Питер.

– Стукачам розгачи!

Джоуи встал на модель Вавилонской башни, которую Ноа сделал из палочек от мороженого, и достал кошелек, раздавив ногами с дюжину глиняных фигурок.

– Ладно, вещи я собрал, – сказал Джоуи. – Тронете хоть что-нибудь, я вам такого Каина с Авелем устрою!

– Мальчики, сюда! – позвала их мать. – Отец хочет помолиться за Джоуи, пока мы не уехали в церковь!

Джоуи с братьями спустился по лестнице вниз к родителям. Над камином в раме висела картина, на которой обнимались пастор Джеб и Иисус Христос – в одинаковых рясах, как будто они были в одной команде по боксу. Отец стоял прямо перед картиной, одной рукой опершись на камин, а в другой держа свои заметки для грядущей проповеди. Жена ходила вокруг него, отряхивала ему костюм и обрезала все лишние ниточки, какие могла найти.

Джоуи трудно было поверить, что такие люди, как Джеб и Мэри Дэвис, способны вызвать скандал, но в городе о них чесали языками с тех самых пор, как они переехали в Даунерс-Гроув в конце 80-х. Мать Джоуи была белой, и межрасовой паре пришлось нелегко, когда они обустраивали собственную церковь в консервативной части города. В первое время пастору Дэвису жилось тяжело, но чем больше он выступал против дискриминации, тем больше у него становилось последователей. Теперь многие соглашались, что именно пастору Дэвису удалось сплотить местное сообщество.

Слушая все эти истории, Джоуи гордился родителями и одновременно совсем их не понимал. Джебу и Мэри пришлось преодолеть столько препятствий на пути к принятию, а они после этого стали использовать свой статус, чтобы точно так же принижать других людей. В проповедях Джеба было немало сострадания, но он не лез за словом в карман, когда речь заходила о тех, кто по его мнению был любви Господа «не достоин».

Джоуи не знал, иссякло ли у его родителей милосердие или просто все лидеры и новаторы рано или поздно становятся лицемерами.

Пастор дочитал заметки и спрятал за лацкан пиджака.

– Бог добр, бог добр, бог добр, – пропел он негромко. – Что ж, мальчики, собирайтесь вокруг. Помолимся за Джоуи перед его отъездом.

Члены семьи Дэвис собрались вокруг кофейного столика, взялись за руки и закрыли глаза. Ноа и Питер во время молитвы всегда играли в игру – кто кого ухитрится пнуть сильнее так, чтобы не заметили. Придумали эту игру еще Мэттью и Джеб-младший.

– Отче небесный, – начал пастор. – Этим прекрасным воскресным утром мы хотим поблагодарить тебя за все твои дары. Мы благодарим тебя за наш дом, за нашу семью, за то, что позволяешь нам нести твое благодатное слово.

Когда Джоуи молился, он всегда представлял Бога Йеном Маккелленом, который вальяжно развалился на облачке и слушает молитву через старый золотой телефон с диском. Джоуи не знал, ценит ли Бог благодарности отца или думает иногда: «Да сколько можно, давай уже к сути, подхалим ты