Кстати, правда. У нас у всех по женской линии крепкие нервы, так что до сих пор я спала без задних ног. И самым страшным сном считала тот, в котором никак не могла сделать нормальную выгрузку сайта.

А тут инквизиция, мать ее. С какой радости?

— Я приготовлю зеленый чай с мятой, — решила бабуля и встала. — Не пей эту гадость, опять будут кошмары сниться. Тебе надо меньше работать и больше времени уделять личной жизни. Ты мать сегодня заберешь?

— Заберу, — вздохнула я, — ее дом уже вычистили, поставили новую сигнализацию. Плюс я договорилась с одной охранной фирмой, чтобы они выделили на ближайшие недели нескольких человек.

— О как… — Бабуля задумалась, споласкивая чайник, потом выдала: — Но я остаюсь с тобой. Буду ездить к Елене каждый день, но ночевать — тут.

Я махнула рукой: спорить с бабулей бесполезно. Проще согласиться, выпить чай с мятой и отгородиться ноутбуком. Тем более в полдень следовало забрать маму из клиники. А это сразу два-три часа долой. Пока мы приедем домой, пока мне выскажут претензии и так далее.

Так что плюсы в раннем подъеме все же были. Я плотно поработала, не обращая внимания на ворчание бабули насчет гимнастики и йоги. После переоделась в джинсы и свитер, стянула волосы в хвост и удрала раньше, чем мне предложили очередную здоровую еду.

Лучше перекушу по дороге. Тем более перед встречей с мамой лучше как следует подкрепиться. Я ее безумно люблю, но мой мозг не железный. Он начинает дымиться через пятнадцать минут общения с ней.

В клинике я сразу рванула к медсестре на ресепшене с вопросом о Елене Дрейк. И меня провели к ней, по дороге сообщая, что да, сегодня ее выпишут. И скоро подойдет врач, который все расскажет.

— Наконец-то я отсюда уйду! — Мамин возглас настиг меня на пороге палаты, больше похожей на милый номер в хорошем отеле.

Мама, несмотря на пожелтевшие синяки и уже заживавшие ссадины, выглядела великолепно. Причесанная, с легким макияжем, маскирующим самые серьезные повреждения лица, с гордо выпрямленной спиной. Она с видом королевы сидела на постели.

— Ева, забери меня отсюда. Боже мой, что у тебя за вид?

— Нормальный вид человека, заснувшего в третьем часу ночи и вставшего в семь утра.

— Тебе надо заняться собой. Ужасный цвет лица, и эти синяки под глазами…

Да, мама умела приободрить. До этого момента я считала, что неплохо выгляжу, но теперь ощутила себя непричесанной развалиной.

— Спасибо за непредвзятое отношение к моему виду. Я привезла тебе одежду, переодевайся.

Мама с гордым видом ушла за светлую ширму. И оттуда немедленно посыпались замечания.

— Фу, брюки не того фасона. Я просила классику. Эти меня полнят.

— Выкипи их из гардероба, — посоветовала я, разглядывая дождливый пейзаж за окном.

— И белье голубое, а я просила бежевое.

— Видимо, у меня проблемы с цветовой гаммой.

— Блузка помялась!

— Уволь домработницу, она ее гладила и упаковывала.

— Я просила красные туфли на шпильке, а ты принесла на толстом каблуке!

— Можно их сточить.

— Ева, ты издеваешься?

— Нет, я выдаю решение проблем. А ты пробуешь меня на прочность: психану или нет. Мам, я не твои помощницы. Не устраивает одежда — иди в больничной пижаме. Кстати, неподалеку от госпиталя ошивается парочка папарацци.

— Ты поэтому принесла мне парик? — неожиданно спокойно спросила мама, выходя из-за ширмы. Да, я правда притащила ей наспех купленный по дороге черный парик, подстриженный «лесенкой».

— Да. Еще нацепишь затененные очки, и никто не узнает. Плюс машину я поставила как можно ближе. Так что когда спохватятся, то мы успеем уехать. А дом уже под охраной. Просто не нервничай и дай мне все сделать.

— Я не нервничаю, — пожала плечами мама, присаживаясь на край постели, — в газетах и так уже достаточно написано. Они себя переплюнули. Мне особенно понравилось, что я загремела в клинику, упав с барной стойки, на которой отплясывала со своей любовницей и любовником. Причем мы трое были почти без одежды. Им бы книги писать фантастические. Ну и где носит доктора?

Судя по тому, как мама чуть тянула гласные буквы, она восстановила душевное равновесие и снова вошла в роль звезды.

— Мам, спрошу еще раз, ты уверена, что в нем нет ничего такого… странного? Может, тебе кто-то предлагал его купить? — С этими словами я достала платок и помахала им перед ее глазами.

— Что за тряпка? — прищурилась мама. — А, это ты у меня вроде одалживала. Я же сказала, купила на блошином рынке, сама не знаю зачем. Что ты ко мне с ней пристала?