холода».

Зайдат и Шуанат почувствовали перемену своего статуса: из жен всесильного правителя имамата они превратились в спутниц хоть и уважаемого, но все же пленника. Руновский заметил, что, увидев во время одного из визитов бриллианты на знатных калужских дамах, жены Шамиля горько плакали по своим драгоценностям, навсегда утерянным еще во время отступления имама к Гунибу.

Приехали к Шамилю и сыновья. После смерти первенца, Джамалуддина, у Шамиля осталось два сына, оба от брака с Патимат — Гази-Мухаммед и Мухаммед-Шефи (уже в Калуге Зайдат родила имаму еще одного сына — Мухаммеда-Камиля). Жизнь развела их по разные стороны.

Вот какое впечатление на пристава Шамиля произвела внешность старшего сына имама: «Наружность Гази-Магомета, с первого взгляда, покажется неприятною: высокий рост и выдавшиеся в обе стороны плечи сильно бросаются в глаза, при общей, совсем не пропорциональной худобе тела. Точно также неприятною может показаться и его безбородая физиономия, составленная из большого продолговатого лица и маленьких глаз, которые, по совершенной близорукости, он очень часто щурит. Но, вглядевшись в него пристальнее, вы убедитесь, что рост и плечи служат выражением необыкновенного развития мускулатуры и присутствия физической силы, что обещает сделать из него впоследствии Шамиля, с которым он имеет к тому же разительное сходство; а что касается физиономии, то, при первом мало-мальски интересном разговоре, она оживится и истребит в вас всю неприятность первого впечатления».

Гази-Мухаммед не только сын, но и политический преемник отца, пользовавшийся огромной популярностью среди горцев и рассчитывавший занять пост имама. Сильный, храбрый, щедрый, приветливый, он с трудом переживал калужский плен, лишивший его славного будущего.

В июле 1861 года Гази-Мухаммед вместе с отцом во второй раз посетил российские столицы. Из Москвы в Петербург они ехали на поезде, который привел их в восторг: «Подлинно, русские делают то, чего правоверным и на мысль не может прийти… Чтобы сделать то, что они делают, надо иметь слишком большие средства, а главное, слишком большие знания, которые, не знаю почему, отвергаются учением нашей религии», — говорил впечатленный Шамиль. Целью путешествия было свидание с императором Александром II.

Царь тепло принял Шамиля, расспросил о жизни в Калуге, о здоровье родных. Имам учтиво отвечал на вопросы монарха и всякий раз подчеркивал свою благодарность за проявленные императором щедрость и внимание. У Шамиля была одна просьба, с которой он приехал на аудиенцию. Он просил разрешения совершить хадж — отправиться в Мекку и Медину по святым для каждого мусульманина местам. Немного подумав, император ответил, что обязательно исполнит просьбу Шамиля, но не теперь. Почему царь отказал? Шел 1861 год, война на Кавказе еще продолжалась, черкесы отчаянно сопротивлялись. «Командировка» Шамиля была слишком рискованной. Простой слух о чудесном освобождении вождя горцев из русского плена мог вновь всколыхнуть весь Кавказ.

Шамиль и Гази-Мухаммед вернулись в Калугу. 1862 год стал очень печальным для Гази-Мухаммеда. От чахотки умерла его любимая жена, красавица Каримат. Старший сын имама загрустил. Мухаммед-Шефи отправился на Кавказ за невестой для безутешного брата. Второй женой Гази-Мухаммеда стала дочь известного в Дагестане оружейного мастера Даудилава из аула Чох-Хабибат.

26 августа 1866 года в зале Калужского дворянского собрания Шамиль с сыновьями присягнул на верность российскому императору. Скорее всего, имам решился на этот шаг для исполнения своей мечты — паломничества по святым местам. Он хотел как-то доказать, что более не опасен Российской империи.

Гази-Мухаммед мрачно повиновался воле отца, но присяга не остановила его в желании продолжить борьбу с российским владычеством на Кавказе. В декабре 1871 года он добился разрешения отправиться в Стамбул. В Россию Гази-Мухаммед уже не вернулся. Он поступил на службу в турецкую армию и начал быстро продвигаться в чинах. Русско-турецкую войну 1877–1878 годов он встретил уже генералом.

«Стыдитесь! Вы, которые обладаете четвертой частью всего мира, где же ваши хваленые богатства, если вы залезли в наш пашалык и цепляетесь за каждый вершок земли, когда не успеваете пахать даже свою землю! Ваша жадность столь велика, что скоро даже собаки будут плевать вам вслед. Придите сюда хоть с сотнею батальонов, и мы все равно не станем уважать вас!..» — такие слова вложил в уста Гази-Мухаммеда писатель Валентин Пикуль в одном из эпизодов романа «Баязет», где сын Шамиля допрашивает пленного русского офицера.

Говорил ли он действительно что-нибудь подобное неизвестно, но мы точно знаем, что он был в турецкой армии, осадившей крепость Баязет, которую защищал небольшой русский гарнизон. Да, Гази-Мухаммед нарушил свою присягу на верность русскому царю. Обида и гордость оказались сильнее. Он так и не признал себя побежденным.

Баязет устоял, и это стало концом карьеры сына Шамиля. После войны, неудачно закончившейся для османов, Гази-Мухаммеда отправили в отставку. Он доживал дни в Медине и умер в 1902 году.

«Несмотря на то что немного объемистая полнота тела портит несколько грациозность его фигуры, взамен того, детский огонь в небольших карих и совсем масляных глазах, подвижность и свежесть лица, очень приятная шепелявость языка и, наконец, сами жесты, когда их не связывает присутствие отца, — все говорило, что ему еще очень хотелось поиграть, пошалить…» — таким описал Мухаммеда-Шефи Руновский.

Младший сын Шамиля был не менее романтической фигурой, чем старший. Чичагова рассказала историю его первого брака: «Женитьба его несколько оригинальна; юношей он был в гостях у Чохского наиба Энкау-Хаджио. Во время беседы с Шафи-Магометом Энкау кликнул свою дочь, бывшую в соседней комнате. Веселая восемнадцатилетняя Аминат распевала песенки, не подозревая, что у отца сидит гость; она выбежала к отцу без чадры, столкнулась лицом к лицу с красивым молодым человеком, вскрикнула, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты при громком смехе старика отца.