– Вчера, в семь часов вечера, мне сообщили о существовании сведений, которые проливают свет на это дело. Свидетель прибыл в Лондон этим утром и в настоящий момент готовится дать показания. Пристав, пригласите, пожалуйста, мать-настоятельницу Джезу Эммануэль.
В зале удивлённо зашептались. Сестра Джулианна ахнула и встала, увидев свою настоятельницу, благородного вида даму лет пятидесяти со спокойными серыми глазами. Она уверенно прошла к кафедре и принесла присягу.
– Вы преподобная Джезу Эммануэль, мать-настоятельница ордена сестёр Святого Раймонда Нонната? – спросил представитель защиты.
– Да.
– Вы недавно были в Африке?
– Последний год я провела в нашей миссии в Африке. Я вернулась вчера.
– Пожалуйста, расскажите суду то, что сообщили мне.
– Когда я приехала в наш дом в Чичестере, то услышала, что сестру Монику Джоан обвиняют в краже. Я сразу поняла, что это ошибка. Украшения принадлежат ей самой.
Все заговорили одновременно, и судья призвал зал к тишине.
– Прошу, продолжайте, – сказал он.
– Когда монахиня приносит невозвратные обеты, все её имущество переходит ордену.
В некоторых орденах всё забирают окончательно, но не в нашем. Мы храним вещи сестёр всю их жизнь. Если сестра покидает орден или по какой-либо причине нуждается в своём имуществе, она получает его обратно. Сестра Моника Джоан приняла постриг в 1904 году. От матери она унаследовала крупное состояние, в том числе и драгоценности, которые с тех пор хранились в наших сейфах. Сестра Моника Джоан уже очень немолода. У нас принято предоставлять особые привилегии тем, кто выходит на пенсию после того, как прослужил у нас всю жизнь. Зная, что сестра Моника Джоан любит красивые вещи и была бы счастлива обладать украшениями матери, я вернула ей их в свой последний приезд в Ноннатус-Хаус.
– Есть ли у вас доказательства?
– У меня имеется справка о выдаче драгоценностей из банка, и я могу предоставить её.
– Украшения проверены, – вмешался представитель защиты. – Все они соответствуют описи, милорд.
Судья изучил справку.
– Вы никому об этом не рассказывали? – спросил он.
– Нет, милорд, не рассказывала и раскаиваюсь в этом. Во время моего визита сестра Джулианна была в отъезде, иначе бы я ей сообщила. Вскоре после этого мы начали готовиться к моему путешествию в Африку, и я совсем забыла о случившемся. Больно думать, что мои действия принесли всем столько проблем. Честно говоря, я не посчитала это важным. Украшения не казались мне ценностью – это всего лишь безделушки, которые приносят невинную радость старой женщине и напоминают ей о детстве и матери.
Судья распустил собрание до двух часов дня, чтобы у всех было время обдумать дело. Вызвали ювелира, мистера Самюэльсона, который ранее опознал жемчуг и бриллиантовое кольцо. Он признал, что мог ошибиться. Все сошлись во мнении, что, поскольку сестра Моника Джоан не помнит, как к ней попали драгоценности, её нельзя считать ответственной за содеянное, что бы ни говорила психиатр. Обвинения в мелких кражах сняли.
После обеда судья сообщил, что сторона обвинения отказалась от преследования. Это объявление публика встретила ликованием.
Судья сделал знак приставу, чтобы тот призвал всех к тишине.
– Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что рад исходу этого дела. Сёстры Святого Раймонда Нонната пережили множество излишних тревог. Однако мне бы хотелось сказать им, а также полицейским, стороне обвинения, врачам и всем, кто принимал участие в этом деле, включая журналистов и широкую публику: никогда не стоит спешить с выводами.
Часть III
Старый солдат
Мистер
Джозеф Коллетт
Мы с сестрой Джулианной покинули Ноннатус-Хаус и отправились в квартал многоквартирных домов под названием Альберта-билдингс. Там нас ждал незнакомый мне пациент – мужчина с язвами на ногах, требовавшими ежедневных перевязок. Сестра предупредила меня, что язвы очень серьёзные, а уход за ними на дому отличается от обработки ран в стерильной больнице со всем необходимым оборудованием под рукой. Пациента звали Джозеф Коллетт, ему было больше восьмидесяти лет, и он жил в одиночестве в одной из квартир на первом этаже.
Мы постучали в дверь. Раздались чьи-то шаги. Нам открыл дверь очень старый и довольно неопрятный мужчина. Он глядел на нас сквозь толстые стёкла очков, и по тому, как он пытался сфокусировать взгляд, становилось ясно, что видит он очень плохо. Однако он, вероятно, узнал нас, поскольку распахнул дверь, выпрямился и слегка поклонился.
– Доброе утро, сестра. Я вас ждал. Благодарю, что пришли. Кто сегодня с вами? Новенькая?
– Это сестра Ли. Я покажу ей, что нужно делать, и она будет навещать вас.
