Странно, но я поверила.

Вера моя иссякла в тот же момент, когда в дом вошел мистер Уотсон в сопровождении своего помощника. Сосредоточенное лицо следователя и обеспокоенный взгляд мистера Деша не предвещали ничего хорошего.

– Ян? – Следователь смотрел на мистера Хидса так, словно не мог поверить глазам.

– Что тебя удивляет, Денери? – в свою очередь задал вопрос мистер Хидс.

Я лишь отметила про себя, что эти мужчины, видимо, очень давно знакомы, раз позволяют себе подобные вольности в общении.

– Не ожидал встретить тебя здесь.

– Я судебный поверенный мисс Катарины Ломаш, – охотно пояснил мистер Хидс.

Следователь удостоил меня коротким взглядом и, кивнув каким-то своим мыслям, растягивая слова, произнес:

– Значит, мисс Ломаш действительно есть чего бояться.

– Отнюдь, – невозмутимо развел руками мистер Хидс. В отличие от меня поверенный хранил абсолютное спокойствие. Мое же сердце забилось чаще, а ладони вмиг предательски вспотели. – Дело крайне скучное, и, откровенно говоря, я удивлен, что ты не занимаешься поисками настоящего отравителя.

– Именно этим и занимаюсь, – хмуро пробурчал мистер Уотсон и посмотрел на меня. – Мисс Ломаш, можно задать вам несколько вопросов?

– Если я скажу «нет», разве вы все равно не зададите их?

– Задам, но буду подозревать вас в сокрытии чего-то важного.

– Так я и думала. Задавайте, – обреченно вздохнула я и указала мистеру Уотсону на кресло у камина. – Присаживайтесь.

– Я хотел бы поговорить наедине.

– Это исключено, – решительно заявил мистер Хидс, уплетая последнюю булочку. – Я теперь тень мисс Ломаш: всегда с ней, рядом с ней или за ней – как угодно. А вот Кларенсу лучше оставить нас.

Помощник следователя скривился, но с места не сдвинулся, пока сам мистер Уотсон не кивнул ему на дверь.

– Мисс Ломаш, что вы делали сегодня ночью?

– Спала, – раздраженно ответила я. Что за глупые вопросы? К тому же какое отношение это имеет к гибели деда?

– Одна? Кто-то может подтвердить, что вы провели ночь в своей постели? Может быть, ваша тень? – Цепкий взгляд мистера Уотсона скользнул по поверенному.

– Я спала одна, в своей постели, – ледяным тоном сообщила я. Поверенный лишь тихо рассмеялся в кулак, имитируя кашель. – В доме полно прислуги, Уайлд может подтвердить, что я была здесь. Но вы, может, объясните мне, в чем дело?

– Всенепременно объясню, – кивнул следователь и велел позвать Уайлда.

– Примерно в полночь нас покинул мистер Хидс, – уже через пару минут рассказывал дворецкий, – я пошел спать, а мисс Катарина осталась пить чай здесь, в гостиной.

В очередной раз обратила внимание на привычку мистера Уотсона барабанить пальцами по столу во время мыслительного процесса. И поразилась, насколько похожий ритм мы отбиваем.

– То есть до утра вы мисс Ломаш больше не видели?

– Конечно нет! – возмутился дворецкий. – Я не захожу по ночам в спальни хозяев!

– Хорошо, Уайлд, вы можете идти, – наконец разрешил следователь, и дворецкий чинно удалился.

– Так в чем дело, Денери? – насмешливо поинтересовался мистер Хидс.

Но следователь не обратил на него никакого внимания. Он достал из кармана белоснежный скомканный платок и, развернув его, продемонстрировал мне обрывок черного кружева. Подозрительно знакомого кружева.

– Мисс Ломаш, это часть вашей одежды? Я не ошибаюсь?

Я сразу же вспомнила, что точно таким же кружевом отделаны манжеты моего пиджака, в котором я ходила вчера, но говорить ли об этом следователю? Я вопросительно взглянула на мистера Хидса.

– Нет, эта деталь не является частью одежды мисс Ломаш, – ответил поверенный.

– А ты, стало быть, уже успел проверить все детали одежды мисс Ломаш? – ехидно спросил мистер Уотсон, явно намекая на что-то неприличное.

– Да как вы смеете! – мигом завелась я. – Это вопиющая наглость! Делать такие намеки в моем доме!

Следователь усмехнулся.

– Значит, уже считаете дом своим? А ведь совсем недавно божились, что не хотели наследства.

Я даже не успела достойно ответить, долго подбирая слова из-за нахлынувшего гнева, а мистер Уотсон продолжил:

– На этом клочке ткани есть еще одна интересная деталь – белый волос приличной длины. И по нему мы без труда сможем определить личность того, кому он принадлежит.