еще не могла открыть глаза и пошевелиться, но думать-то я могла! Путем невероятных усилий я мысленно взмолилась, каждой своей клеточкой призывая Яна ответить на мой зов.

И готова была умереть от счастья, когда услышала такой знакомый голос: «Душа моя, что с тобой?»

Больше я ничего не видела и не слышала, погрузившись в объятия заботливо окутавшей меня тьмы. Она обволакивала, затопляла разум и лишала возможности думать, но в какой-то момент до сознания начали доноситься обрывки чьего-то разговора.

– Если она не придет в себя, клянусь, я убью тебя!

Голос отца я узнала сразу. Судя по всему, отец сидел совсем недалеко от меня. Я же, в свою очередь, лежала на чем-то мягком и приятно пахнущем. Первой мыслью было открыть глаза в поисках Яна. То, что один из услышанных мной голосов принадлежал не ему, вызвало панический ужас.

– С ней все в порядке, просто легкое отравление, – ответил ему теперь уже Ян. – Это моя вина, признаю, но главное, что все обошлось.

Я выдохнула, окончательно осознав, что Ян жив и с ним все в порядке. Хотелось заговорить, открыть глаза или хотя бы пошевелиться, но сильная слабость не позволяла пока и этого.

– Обошлось?! Это ты называешь обошлось?! Моя дочь лежит здесь без сознания уже почти сутки, а ты говоришь «обошлось»? Что мне прикажешь говорить ее матери, которая убьет меня на месте, если узнает обо всем этом?

Если бы могла, я вскрикнула бы от удивления. Неужели я и вправду без сознания уже сутки? И о каком отравлении говорит Ян?

Ярость папы, в отличие от прочего, удивления не вызывала. Адам Бреннон всегда славился бурным темпераментом, особенно в том, что касалось меня и мамы. С нами суровый старший следователь вел себя совсем иначе, становясь любящим мужем и заботливым отцом, чересчур болезненно воспринимающим наши беды и проблемы.

– Мистер Бреннон, при всем уважении, я попросил бы вас умерить свой пыл. – Приятный голос мистера Уотсона я также узнала без особых проблем, и очень удивилась, ведь сейчас старший следователь патруля Меренска фактически встал на защиту Яна.

Неужели помирились? Неужели конец многолетней войне? Или мистер Уотсон, как и я, считает, что валить все беды на Яна глупо? В конечном счете, если бы я не оставила Яна в комнате, направившись в кабинет деда, ничего не произошло бы.

– А ты вообще молчи, мальчишка! – взревел отец. – Я доверил тебе самое дорогое, что у меня есть, – свою дочь! И ты клялся мне, что с ее головы и волос не упадет, а в итоге что? Этот подлец умудрился отравить ее, и еще неизвестно, что будет дальше! В то время как я был вынужден тратить время на охрану посторонних людей, забыв о родной дочери!

Внезапно я почувствовала холодные пальцы на своем запястье, которые, судя по ощущениям, нащупывали пульс, и постаралась дышать размеренно.

– А дальше все будет хорошо. Катарина уже в порядке, пульс выровнялся. Скоро придет лекарь и еще раз осмотрит ее. Уверен, в самое ближайшее время она придет в себя.

Холодная рука Яна бережно погладила мою ладонь, и от кончиков пальцев до самого плеча разлилась приятная прохлада.

– Тем более что ее жизни уже ничто не угрожает, – снова поддержал Яна следователь. – К тому же Лион не стал бы убивать мисс Ломаш, ведь она нужна была ему живой. Этот фанатик планировал заставить вашу дочь нырнуть в озеро Тишь за частью артефакта, и именно мы помешали ему это сделать.

– Это не оправдывает вашей безалаберности! – заявил отец. – Я доверил вам живую и здоровую дочь, а получил ее отравленное, бессознательное тело! К тому же, если бы вы лучше следили за Катариной, этот, как вы выразились, фанатик не смог бы ее похитить. Надо же, и она мне даже ничего не сказала! Ни словом не обмолвилась о том, что ее пытались убить. И вы, мистер Уотсон, как старший следователь, хотя бы из уважения ко мне как к коллеге были обязаны об этом сообщить!

На этот раз претензии отца остались без ответа, а я уже не спешила открывать глаза, хотя казалось, что силы на это уже появились. Голова все еще кружилась, во рту пересохло, и мне совсем не хотелось сейчас отвечать на чьи-либо вопросы. Однако очень хотелось узнать, что же все-таки произошло и где сейчас Лион.

– К сожалению, я вынужден вас покинуть, – быстро проговорил мистер Уотсон, видимо решивший банально сбежать от гнева моего родителя. – Мне необходимо оформить соответствующие документы и дождаться ответа от патруля Глонвуда.

– Я так понимаю, что мне лучше попрощаться с Катариной сейчас? – обреченно спросил Ян, и я вздрогнула. О чем это он, почему нам нужно прощаться?

Только теперь, чувствуя себя в относительной безопасности, я поняла, насколько этот мужчина дорог мне, и отпускать его я не планировала. Уж точно не сейчас.

Я распахнула глаза и сразу же встретилась взглядом с Яном. И то, что я увидела, мне не понравилось, слишком уж серьезным и тоскливым в этот момент выглядел мистер Хидс. Тени под глазами и несколько новых морщинок выдавали тяжесть последних дней, и я впервые обрадовалась, что седеть поверенному больше некуда.