-Хочешь, я приеду?
-Нет, но спасибо. В понедельник я уже вернусь в Москву.
-Лю, крепись, - в эти два слова она вложила так много смысла, что я не придумала, что ответить и просто-напросто отключилась. Она поймет, я точно знаю.
Далее следовали сообщения от Никиты:
«Малыш, ты все еще не хочешь говорить со мной?»
«Уже ночь, а я ни о чем, кроме тебя, думать не могу. Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. Чтобы я мог обнять тебя. Я хочу вернуться домой. К нам домой, малыш. Я так сильно люблю тебя и надеюсь, что ты простишь меня»
«Малыш, мне все время вспоминаются твои мурлыкающие песенки. Ничего не могу с собой поделать – хожу, как идиот, и пою их. Без них и твоего голоса я пуст. Я скучаю. И проще всего сказать, что я люблю тебя. Но, по правде говоря, то, что я испытываю к тебе, намного больше. Больше жизни. Я нуждаюсь в тебе, моя Юля. Я люблю тебя очень и очень сильно. И больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты – моя идеальная. Ты – весь мир для меня. Ты – все, что в нем есть хорошего. Боже, это совсем по-глупому, да? Тем не менее, уже поздно стирать эти слова, поэтому, оставлю все так, как есть»
Я мгновенно набрала его номер. Мне было плевать, утро или ночь у него в Шанхае, и ему, казалось бы, тоже. Уже после второго гудка он ответил:
-Юля? Как ты, моя малышка?
-Я люблю тебя, - шмыгнув носом, расплакалась я. – Я так сильно люблю тебя, Никита.
-Боже, родная, - его голос, словно бальзам, лечил все раны, которые были доставлены мне за эти дни. – Я прилечу послезавтра, слышишь? Я прилечу, и мы поедем домой. Все будет хорошо, родная.
-Хорошо, слышу, - всхлипнула я. – И вовсе это было не по-глупому. Я про сообщение. Я так скучаю, Никита.
-Моя ты малышка-глупышка. Ну все, полно. Перестань думать, а просто закрывай глазки и ложись спать.
-Папа написал мне письмо, - всхлипывая, поделилась я. – Перед самой смертью. Он сказал, как сильно любит меня и верит в меня.
-Малышка… - он вздохнул. – Я считаю, это замечательно. Когда мы приедем домой, то ты сможешь положить его в свою шкатулку, хорошо?
-Хорошо. И не говори со мной, как с маленькой, только потому, что я расстроена, понятно? – выдавила я, гнусавя.
На том конце провода послышался смех.
-Вот это моя девочка.
-И еще… Меня пару раз засняли у дома в совершенно отвратительном виде, и теперь я боюсь, как отреагируют режиссеры и сценаристы, это может повлиять…
-Юля. Я знаю, - перебил меня Никита. – Я еще вчера выкупил все эти фото. Не беспокойся. У них ничего нет, малыш.
Я почувствовала, как лавина облегчения снизошла на меня.
-Ты мой спаситель.
-И вовсе ты не отвратительная там. Просто слегка потрепанная, - в этом весь Никита – он всегда считает меня красивой, даже если я выгляжу как куриная попка.
-Я люблю тебя, - снова повторила я. – Спокойной ночи.
-Я люблю тебя больше всего на свете, малыш. Спи.
Щелчок. Разговор окончен.
Я вернула телефон на полку и залезла под одеяло с головой.
Уже в воскресенье Никита прилетит сюда, и мы сможем вернуться домой. Да, я знала, что это эгоистично по отношению к маме, но также я знала, что она ни за что не позволит себе оставлять меня подле себя, лишь бы ей стало лучше.
Я проворочалась в кровати до семи утра и так и не смогла уснуть. В моем воспаленном мозгу вспыхивали слова Руслана. Все те слова, которые он сказал мне вчера у кладбища – они просто выносили мозг.
Это нереально. Этого никогда не должно было случиться.
Он не мог любить меня. Он бы не оставил все так! Его глупые оправдания совершенно отвратительны. Ради тебя. Черт, ради тебя! Да слышал бы он, как дерьмово это звучало!
Но, тем не менее, я верила.
Как полнейшая идиотка.
Верила.
