пулемётным расчётом, МГ. Но ещё была Аня, девушка-снайпер, с которой у нас, когда было объявлено, кто идёт, а кто нет, произошёл интересный разговор. Аню я брать не планировал, думал оставить её здесь на охране. Из всех находиться в охранении лучше её ни у кого не получалось. Но она настояла на своём, и я её взял. Это всё, даже наши медички и телефонистка оставались на баркасе. Их я и с генералами не отрядил, они себе и так найдут. Получалось: одиннадцать моряков во главе с лейтенантом, Аня двенадцатая, я и пять бойцов. Восемнадцать человек. Надо ЗИС искать, в полуторке будет очень и очень тесно, тем более с собой мы взяли один мешок с тротилом, так как один из автоматчиков являлся сапёром и очень хорошо разбирался в этой кухне. По одному мешку с генералами уехали, на случай острой нужды. Надо — а есть. Подрывник Караулова, то есть его старшина и наш кок, ушёл с его группой. Но перед уходом подобрал-таки себе устроившую всех замену: хирургическая сестра оказалась отличной поварихой. Она и подготовила нам бутерброды с собой. А так как работы стало меньше, она с напарницей и священнодействовала на камбузе — готовила на экипажи всех кораблей, камбуз буксира это вполне позволял.

Два моряка бегут впереди в охранении, рядом с ними мелькает фигура Ани, следом общей колонной, коей командует Лазарев, идём мы. Я чуть сбоку, поглядывая по сторонам. Почти полчаса бега, пока мы не выбрались на дорогу, ещё минут десять по ней, и вот они, тёмные массы крытых грузовиков, застывших на обочине. Всё правильно. Трофейщикам было много работы, и они не успели всё освоить из брошенного. Правда, выяснилось, что грузовиков не шесть, а пять. Одного не было. Я не поленился, подсвечивая фонариком, всё осмотрел.

— Заправили его, вон капли пролитого бензина и след поставленной канистры, и уехали, — сидя на корточках, осветил я, чтобы лейтенант видел. — Трое было, двое в нашей обуви, армейские сапоги, ношеные, стоптанные. Вот третий, вернее, третья, как-то в это не вписывается. Женские туфельки тридцать шестого размера. Или подросток или девушка с маленькой ногой. Вот этот след сорок пятого размера имеет дефекты, похоже, обладатель сапог хромает. Даже не хромает, скорее подволакивает ногу.

— Хм, что нам это даёт?

— Да ничего, кроме того, что мы тут не одни, — вставая и выключая фонарик, пробормотал я. — Ладно, вон наши свистят. Похоже, закончили.

Грузовики меня интересовали. Пока два матроса, залив немного бензина в карбюратор ЗИСа, проверяли на ходу ли машина, другие быстро обыскали остальные. В двух были патроны, по маркировкам — пулемётные. В кузове полуторки стояла укрытая брезентом зенитка из счетверённых «максимов». Я тут же возжелал в хозяйстве эту полезную штуковину, да и патроны лишними не будут. Что не так радовало, ЗИС и был одним из тех гружённых патронами грузовиков. Остальные — полуторки. Ранее ещё был второй «Захар», но на нём уехали неизвестные.

Грузовик разгрузили, патроны оставлены у обочины, бензин из обеих канистр был слит в бак, и один моряк оставался здесь. Его задача — добежать до места стоянки, залить из бочки с бензином для танков топлива и вернуться с парой помощников обратно. Перегнать полуторки к берегу со всеми ящиками с патронами. Ящики потом перетащить на баржу, а грузовик с зениткой мы загоним на борт, уже когда вернёмся. Если всё пройдёт нормально, то вернёмся с трофеем. Надеюсь, этим топливом мы не испортим движки грузовиков. Надо будет найти то, что им подходит. Моряка я напутствовал: следов не оставлять, работать тихо и незаметно! Ещё не хватало немцев на стоянку навести. Хотя, с теми действиями генералов, а я их морально хорошо завёл перед делом, у реки немцы их вряд ли станут искать, значит, их тут будет меньше. Но патрули всё равно мелькают. На это я матросу и указывал.

Все разместились в кузове, Аню подсадили, а мы с водителем устроились в кабине. Стронув машину и выехав на дорогу, стали разгоняться.

— Следующий перекрёсток наш, — поправив стоявшую между колен винтовку и свернув карту, которую рассматривал, сказал я.

Весь путь я подсказывал, где будет какой поворот, и внимательно поглядывал, чтобы не пропустить следующий. Ехали-то второстепенными дорогами, на трассу я выезжать опасался.

— А ничего, что мы с включенными фарами едем? — поинтересовался водитель, когда мы проехали две трети пути. — Опасно.

— Как раз это нормально. Генералы сейчас особо не озоруют, и немцы спокойно несут службу в своём глубоком тылу. Кто ещё, кроме их камрадов, может ехать на трофейной машине, нагло и с включёнными фарами? Кстати, если увидишь немцев, посигналь, это укладывается в нашу легенду. Так что доедем спокойно, не волнуйся. Вон уже сколько километров позади. Час до рассвета остался.

Когда мы подъехали к окраине села, то обнаружили пост. Нам помахали фонариком, требуя остановиться. Там было двое полицаев и один худой высокий немец из нестроевых с карабином на ремне.

— Давим? — деловито поинтересовался матрос.

— Нет, притормози. Мне тут разведчики подарок презентовали перед уходом, сейчас его и испробуем. Нам язык нужен. Узнаем, тут наша цель или нет.

Слепя пост фарами, мы подъехали практически вплотную, и я, распахнув дверь, сделал три быстрых выстрела из нагана с глушителем. Шума работающего на холостых мотора хватило заглушить хлопки, так что всё прошло тихо. Немец и один полицай были убиты. Второй ранен в плечо. Моряки, сидевшие в кузове, хорошо знали, что делать. Двое, тут же подскочив к подранку, сунули ему в рот кляп и стали вязать. Трое держали оборону, Аня их страховала. Ещё один собирал оружие, подсумки с ремнями и сапоги. Оказывается, у освобождённых пленных это самая востребованная нужда. Кроме острого голода, конечно. Водитель выключил фары, но двигатель продолжал работать, он заглушал допрос, который мы проводили с Лазаревым языку.

К моему удивлению, торпедный катер действительно был здесь. Стоял прямо у пристани. Команда в основном была на борту, а вот командир с одним из своих подчинённых — в комендатуре. Добив полицая ножом, мы снова расположились в машине и покатили по тихим улицам села к пристани. По пути