– В смысле? – соображал я не то чтобы очень.

– Подпись была такая – «Друзья Итана». Тебе лучше знать.

Кукла? Действительно приходила? Раз я видел Кроуфорда и он оказался здесь в реальности, возможно, и она тут тоже была?

Я посмотрел на свои руки, провел по лицу, чувствуя бороду.

– Не сказать, чтобы я отощал.

– Жрал ты как здоровый. Сейчас поставлю греть воду. От тебя порядком воняет.

На столе, рядком, точно почетный караул, выстроились семь пустых ампул, и я вытянул палец в их сторону, решив, что мои галлюцинации продолжаются.

– Друг, – вкрадчиво сказал я. – Это что?

– Твое лекарство. Получил его вместе с запиской.

– Ты вогнал в меня семь порций «Якоря» за месяц?!

– Ну да. Как было в инструкции, – он протянул мне мятую бумажку, но я отмахнулся.

– Странно, что я все еще жив.

Он кудахтнул:

– Именно эта штука тебя и спасла.

– Разбей их так, чтобы, если кто-то станет копаться в мусоре, ничего не нашел.

– Хозяйка требовала оплаты за квартиру. Я все покрыл.

– Прекрасно, капрал. Я твой должник.

Я подошел к окну, отдернул плотные занавески и, щурясь, посмотрел на город. Может, и прошло два месяца, но Риерта не особо изменилась. Воды в каналах все так же было по края, а снега на крышах едва-едва. Я услышал ослабленные расстоянием, редкие выстрелы.

– Что происходит?

– Ты же все пропустил. Была общая стачка, которую профсоюзы планировали всю осень. Ну вот, она началась. Фабрики остановились, и дукс направил на рабочих гвардию.

– Гвардию? Не жандармов?

– Наш общий знакомый публично поспорил с дуксом, что применять силу против рабочих, основы благосостояния государства, неразумно.

Я покачал головой:

– Его сместили?

– Нет. Многие из аристократии поддержали министра вод. Попросили дукса не рубить сплеча.

– Тогда почему стреляют?

– Ну… все немного вышло из-под контроля, – невинно улыбнулся Кроуфорд, словно речь шла о какой-то шалости. – Но уже считай, что закончилось. Для тебя, ганнери, тоже все закончится, если ты решишься продолжать. Сунешь руку в ад, чтобы зачерпнуть еще раз огня, так провалишься туда целиком.

Здесь он совершенно прав. Я не знаю, сколько попыток коснуться ингениума у меня осталось. Возможно, самая последняя, после которой я уж точно не выберусь и увижу, как выглядит тень. Так что стоит позабыть о том, что я умею.

Для своего же блага.

За прошедшие два месяца Капитан Обжора изрядно подрос и отъелся. Он вопросительным хвостом исследовал «Кувшинку», искренне считая, что все это принадлежит именно ему, а не ворчливой Сибилле, которая сперва была не рада новому постояльцу.

– Зачем ты его мне притащил, Итан? – спросила меня мать Арви, когда я принес ей зверя в то утро, перед самой казнью, словно предчувствуя, что мне станет не до забот о нем.

– С ним тебе будет не так скучно. – Я постарался улыбаться радостно, словно мальчик, пришедший на день рождения с удивительно ценным подарком.

Она уперла руки в бока и посмотрела на меня с сочувствием, точно на умалишенного:

– То есть ты считаешь, что в этом вертепе, когда каждый день случается какая-нибудь ерунда, мне вообще может быть скучно?!

Я не смутился и протянул ей котенка:

– Конечно. Это рутина. А кот – он стабильная степенность. Когда вырастет.

Сибилла с сомнением подняла его одной рукой, внимательно изучила с видом скептика, которому на рынке зеленщик пытается подсунуть испорченные овощи.

– К тому же не потащу ведь я его с собой в Хервингемм.

Короче, я ее уломал, и теперь Капитан только и делал, что ел, спал, урчал и бегал за ней хвостом, подлезая под руку с требованием ласки. Хоть за