маленьком клочке суши. Бой будет напряженным. Все решат хладнокровие и выносливость. – Он поднял глаза на Роупера. – Мне нравится, милорд. – Затем, более тихо: – Это будет настоящее испытание…

– Ну, так давайте уже решать, – нетерпеливо вмешался Прайс. – Наш провиант тоже на исходе.

– А я до сих пор голоден, – пожаловался Скаллагрим.

– Я снаряжу герольда, – буркнул Текоа.

– Гитру… – вновь повторил Роупер, – Значит, предстоит долгий марш.

Он резко поднялся.

– Пэры, готовьте солдат. Выходим через час.

– Очень амбициозно… – задумчиво прокомментировал один из легатов.

– Но мы дойдем туда – чего бы это нам ни стоило, – ответил Роупер и отошел от костра.

Новость о том, что они идут на Гитру, пронеслась по легионам как раскат грома. Солдаты воодушевились. Прайс решил лично проследить за тем, чтобы все были готовы к выходу через час. Будучи ликтором Священной Гвардии, он обладал значительными полномочиями и не стеснялся их использовать. Он расхаживал по лагерю и орал на солдат в полный голос, заставляя их суматошно собираться.

– Лорд приказал идти на Гитру! Живо на ноги, священные ублюдки! Не терять ни секунды! Тушим костры, пакуем барахло и пищу! Берите шлемы, надевайте доспехи – мы идем на битву!

Лишь один гвардеец не стронулся с места. Это был Госта. Он как ни в чем не бывало сидел у костра и нагло смотрел на Прайса, помешивая ложкой в бурлящем котле с овсом. Прайсу хватило одного взгляда на выражение его лица. Он тут же подскочил и пнул с размаху по котлу, подняв его высоко в воздух. Бить ногой по тяжелому железному котлу, должно быть, было больно, но Прайс и бровью не повел. Более того, следующими пинком он разметал костер, перед которым сидел крепко сжавший зубы в бессильной злобе Госта.

– Так, Госта, с тобой я еще не закончил, – хладнокровно предупредил Прайс и зашагал дальше.

– Вы – Священная Гвардия! – громко раздавался его голос. – Вы – бьющееся сердце этой армии! Вы – наши ангелы возмездия, слуги Рамнея! Вы – сталь, дуб и гранит! Вы – наши когти! Вы поклялись жизнью служить стране! Марш на Гитру!

Пройти им предстояло через перекресток в горах, носивший название Харстатур, и, пока армия снималась с лагеря, многие барды пели о великой битве, случившейся там почти пятнадцать тысяч лет назад. Под аккомпанемент их пения навьючивались и седлались лошади. Колья и столбы, используемые при фортификации, складывались в вещевой обоз. Костры тушились. Завтрак быстро доедался, котлы и посуда укладывались без мытья. Доспехи надевались. Шлемы привязывались к походным мешкам за подбородочные ремни. Лошади, пони и быки отвязывались. Прайс ходил среди воинов, заражая их своей энергией, и те начинали собираться быстрее.

– Готовьтесь, если способны, к багровому, истекающему кровью полю боя! Марш в тридцать лиг станет вашим отдыхом! Подъем на Харстатур будет вашим сном! Проснетесь только в битве у моря! Вы – немногие избранные! После этой битвы вы будете смеяться, услышав слово гнев, и пожимать плечами, если вам станут говорить про террор! Когда ваши сверстники будут жаловаться на усталость, вы ответите им, что были на Гитру! Вы познаете истинную ярость! Вы пересмотрите свой взгляд на насилие! Слово стойкость отражает лишь бледную тень того, что вам понадобится у моря! Собирайте в кулак всю свою волю, ублюдки!

Гитру. Проход у моря. Легионы собрались в течение часа, и Роупер, в этот раз верхом на Зефире, а не пешком, повел колонну на северо-восток – к полю будущей битвы, на встречу с сатрианской армией. Текоа и Грей ехали рядом, внимательно изучая пейзаж, Прайс и Хелмиц маршировали сзади. Скиритаи рассеялись по округе, разведывая холмы, окружавшие колонну. Развязка была близка, и легионы, взвинченные маниакальной энергией Прайса, жаждали сражения. Неважно, что сатрианцы по-прежнему имели кратный численный перевес; неважно, что легионы еще не столкнулись с элитной сатрианской пехотой и тяжеловооруженными рыцарями – они готовы были принять любой вызов. Боевой дух был как никогда высок, и они верили в свою победу.

– Ненавижу лошадей! – ворчал Текоа, раздраженно дергая за поводья. – Тупоголовые эгоистичные твари! И слишком чувствительные. При этом ни красоты, ни ласки. Их бестолковость мне не кажется поэтичной. К тому же они совершенно бесполезны без подков, а когда подковываешь – ухитряются производить много шума. Абсолютно бездарные животные. Но думаю, мне удалось сделать подходящий подарок на вашу свадьбу, лорд, – нелогично выпалил Текоа, мельком взглянув на Зефира, идущего рысью рядом.

Роупер с трудом сдержал улыбку:

– А какие животные тебе нравятся, Текоа?

– Гончие псы. Верные, любящие, послушные и очень полезные. К тому же, собаки не нуждаются в обуви.

– Полагаю, что нет, – ответил Роупер. – Но я рад, что у меня есть Зефир. Он отчаянный воин, не хуже большинства гвардейцев.

Роупер похлопал животное по широкой шее.

– А ведь я уже не знал, что делать с этим чудищем, – признался Текоа. – Сам я на нем ездить не собирался, но проклятье! Я бы ни за что не позволил, чтобы у кого-нибудь вроде Прайса оказался конь больше, чем у меня. – Они помолчали какое-то время. – Наверное, тебе хочется, чтобы этот поход длился