В прошлый раз Рауэн разбудил его, выманив из палатки с помощью тарелки с дымящимся беконом.

Белламус нырнул под парусиновый полог палатки и выбрался на пронзительно холодный утренний воздух. Облака за ночь рассеялись, и все тепло, которое еще держалось в промокшей земле, улетучилось. Грязь замерзла и отвердела. Лужи сковало коркой льда толщиной в дюйм. Даже края широкой речки, змеившейся по центру долины, покрылись льдинами цвета мрамора. Впрочем, узкий поток темной воды по-прежнему осторожно протекал меж двух замерзших берегов. К утру на долину опустился настолько густой туман, что очертания шатра лорда Нортвикского, стоявшего в каких-то двадцати ярдах[13] от Белламуса, стали едва видны. Тем не менее там его ожидал обещанный завтрак.

Белламус вошел в шатер к лорду Нортвикскому, обнаружив (как всегда в это время суток) его давно проснувшимся. Лорд сидел у тяжелого дубового стола. На нем были кожаные штаны и шелковая сорочка с накинутым на плечи шерстяным одеялом. Обеими руками он держал кружку, из которой валил горячий пар. Поскольку глаза лорда Нортвикского уже не годились для чтения, в углу шатра стоял слуга и читал вслух какую-то книгу по классической истории.

– Белламус! – раскатисто поприветствал его лорд и стукнул пальцами по столу рядом с собой.

Белламус сел за стол, повернулся и подмигнул слуге, стоявшему за спиной. Слуга осклабился и вышел, но почти сразу же вернулся обратно с ломтем черствого хлеба и чашей разбавленного до розового цвета вина. Белламус горячо поблагодарил его.

Лорд Норвикский, вымачивавший в кружке с горячей водой сосновые иглы, взглянул на завтрак Белламуса с неодобрением.

– Для человека, чей отец был пикинером, ты ведешь чрезмерно декадентский образ жизни, Белламус, – заметил он.

– Это слишком сильное сравнение, милорд, – ответил Белламус, вынимая истекающий вином хлеб из чаши и откусывая кусочек.

– Надеюсь, в это утро слуги тебя не разочаровали?

– Рауэн – веселый парень, – сказал Белламус с набитым ртом. – Вы видели пони?

– Ага, – ответил лорд Нортвикский, хохотнув. – По-моему, они уже совсем распоясались.

– Не вижу необходимости изображать тирана, – спокойно ответил Белламус. На секунду повисла пауза. – Холодно у вас. Пожалуй, больше не буду жаловаться на свое жилище.

– Не стоило затевать кампанию в такое время года, но… его величество невозможно переубедить. Пожалуй, стоит восстановить крыши домов следующей деревни и, пока не уйдем, использовать их как убежище, – сказал лорд Нортвикский, отхлебнув свое варево. – Впрочем, анакимские дома едва ли удобнее, чем этот шатер.

– Они суровая раса, – согласился Белламус. – Но, когда живешь пару сотен лет и когда ни одно здание не выстаивает столько, сколько длится твоя жизнь, то поневоле откажешься от регулярных ремонтов.

– Просто эти земли очень бедные, – пренебрежительно бросил лорд Нортвикский.

– Хиндранн бы вас впечатлил. К тому же, как говорят, на севере деревни куда прочнее. Если бы нам удалось найти такую, мы смогли бы разбить там долговременный лагерь и даже перезимовать.

Лорд Нортвикский кивнул:

– Не хочу упустить ничего из того, что мы уже успели захватить. Хвала Господу, что Его Величество передумал нас отзывать. Но теперь, возможно, нам придется строить свой собственный форт. Чтобы удержать эти бесплодные земли, поднадобится много людей. Надо приложить все усилия, чтобы уговорить фюрд остаться.

Фюрд представлял собой род народного ополчения, собранного из страха перед анакимами и ведомого вперед обещаниями богатства. Ополченцы фюрда не обладали военной подготовкой и были плохо экипированы, но благодаря им возникал ощутимый численный перевес.

– Иногда… – начал говорить Белламус, но осекся.

Лорд Нортвикский ворчливо потребовал продолжения.

– Дело в том, что анакимы не ведут себя так, как мы.

– И что с того?

Белламус задумался, стоит ли рассказывать все подробности человеку таких строгих правил, каким был лорд Нортвикский.

– Они сами определяют своих лидеров. А лидеры спят в точно таких же условиях, как остальные, едят точно такую же пищу, точно так же таскают тяжести…

– Значит, анакимские командиры придут на бой уставшими, – заметил его светлость. – У нас будет преимущество.

– Возможно, – согласился Белламус. – Но, я думаю, анакимские правители просто вдохновляют солдат своим личным примером. А солдаты с радостью следуют за Черным Лордом – потому что он лучше их. Он больше работает и меньше отдыхает. В итоге под его взглядом они дерутся куда более яростно.

С минуту лорд Нортвикский подозрительно изучал Белламуса своими слезящимися глазами. Но потом, кажется, расслабился.

– Как ты выразился, они – суровая раса. Наверное, непросто заслужить уважение такого народа, не совершая героические поступки. Должно быть, они просто не верят в слова.