раздул небольшое пламя и положил на него тонкие веточки. Когда пламя разгорелось достаточно, он подбросил в него сухих дров, хранившихся в задней части дома, и пошел в атриум счищать снег со льда бассейна. Воспользовавшись булыжником, подобранным снаружи, он расколотил лед и обнаружил, что толщина его составляет всего несколько дюймов, а под ним – незамерзшая вода. Должно быть, рыхлый снег не дал бассейну промерзнуть во время сильных морозов. Белламус продолжил расширять полынью, пока она не стала достаточно широкой для того, чтобы туда можно было просунуть чайник. Набрав в него ледяной воды, он повесил чайник над огнем. Чтобы наполнить горячей водой деревянную полубочку, которую он использовал в качестве ванны, придется ждать долго. Чтобы не терять времени зря, Белламус стал искать свою бритву. Его нисколько не удивило, когда он обнаружил ее наверху – среди прочих своих вещей. Хильду уважала вся местная община, так что дом все это время оставался в надежных руках. К тому же большинство жителей города боялись заходить в древние каменные дома.

Побрившись и проверив чистоту бритья с помощью мутного бронзового зеркала, Белламус задумался. Прежде всего следует послать весточку королеве. Потеряв столько солдат за Абусом, король Осберт, скорее всего, пребывает в ярости, усугубляемой страхом. Белламус даже не сомневался, что без вмешательства королевы Арамиллы это бритье может запросто оказаться последним.

Но связаться с ней будет непросто. При дворе они прикидывались, что едва знали друг друга. Любое присланное от него письмо будет выглядеть весьма подозрительно, и новость об этом, без сомнения, очень скоро дойдет до ее ревнивого мужа. Оставалось полагаться только на то, что она сама свяжется с ним. Если, конечно, еще испытывает к нему достаточно сильные чувства, чтобы продолжать играть в эту игру. За долгие годы их знакомства она еще ни разу его не подводила и, безусловно, уже прознала о его прибытии. Невозможно проникнуть в Ланденкистер незамеченным, ведя за собой четыреста солдат.

Они познакомились, когда королева паломничала в Иберии. К тому времени Белламус уже имел серьезную репутацию человека, способного справиться с анакимами. По этой причине ему поручили сопровождать королевский кортеж на участке пути, проходящем вдоль условной анакимской границы. Королева шла пешком, по своему обыкновению скупо, но изящно украшенная. Подле нее семенили потеющие и обмахивающиеся веерами фрейлины. Белламус проигнорировал королевских тяжелых всадников, замахавших ему руками, и проехал мимо них прямо к королеве, беседовавшей в тот момент с одной из своих служанок. Подъехав, он тут же спешился и отвесил поклон, удостоившись равнодушного взгляда в ответ.

– Безопаснее было бы ехать на лошади, Ваше Величество. Здесь обитают кочевые банды. Разведчики докладывают, что они всего в нескольких днях пути.

Она сузила глаза и оглядела его с ног до головы – от покрытых затвердевшей пылью сапог до небритого лица.

– Вы не ибериец, сэр, – сказала она таким тоном, будто он пытался ее обмануть. – Ваш саксонский великолепен.

Она отмахнулась от возмущенных охранников, подбежавших к проехавшему мимо них Белламусу.

– Моя мать была саксонкой, Ваше Величество, – ответил он, беззаботно улыбнувшись и огладив карманы. – Сам я из Сафинима, но на саксонском проговорил все детство.

Белламус был таким невозмутимым, таким спокойным перед лицом напыщенной демонстрации королевского достоинства, что королева не смогла сдержать легкого восклицания.

– О! – просто сказала она, словно выдохнула, и сделала удивленное выражение лица. Затем глаза ее сузились еще больше, и она улыбнулась. – Ваша мать была саксонкой? Она умерла?

– Боюсь, что этого я даже не знаю, Ваше Величество, – ответил Белламус. – Я не видел ее уже восемнадцать лет.

– Семейная ссора?

– Скорее, недоразумение. Мне пришлось оставить семью ради ее безопасности.

Королева слегка откинула голову, немного обнажив шею, и посмотрела в сторону служанки.

– Я хочу задать вопросы, господин…

– Белламус.

– Белламус, подойдите поближе.

Служанка сделала реверанс и поплелась назад в хвост свиты. Королева жестом указала Белламусу на место рядом с собой. Он послушно взял под уздцы коня и пошел с ней по дороге.

– Так и в чем состояло это самое недоразумение?

Белламус мельком глянул на нее, оценивая, какая может последовать реакция на его слова.

– Меня обвинили в том, что я добыл белого оленя в лесах, принадлежавших князю.

Королева фыркнула:

– Вы вправду это сделали?

– Конечно, нет, – ответил Белламус. – Я стрелял, но промахнулся.

– Что ж, не такое уж большое дело.

– Оленина – это всегда большое дело, – возразил Белламус и пожал плечами. – Впрочем, я не жалею. Если бы я не попытался убить того оленя, то