перцы, красные и жёлтые, на плиту отправилась жариться ещё одна партия колбасок, из духовки вынула кабачки, покрошила свежую капусту, нарезала ломтиками ветчину, перевернула мясо над очагом ещё раз…

Проще сказать, чего я не сделала. В итоге, когда я принялась за нарезку свежего домашнего хлеба, вокруг не осталось ничего, чем можно было бы ещё заняться. Отломав ломтик на удивление вкусного хлебушка, сунула его в рот и улыбнулась, сдерживая желание погладить себя, умницу такую, по головке. Поработала я на славу – за прошедшее время я в одиночку заменила десять – пятнадцать человек, потратив на всё столько же времени, сколько бы потребовалось и им. Что сказать – талант, как и опыт, не пропьёшь.

Естественно, изнеженные лапки маранты к подобному не приучены, да и ножи тут были грубоватыми, но справилась я со всем легко. Во время запарки в клубе порой приходилось самой вставать к плите, помогая бедному нашему повару, лишённому хорошей техники из-за банального отсутствия места для неё на маленькой кухне.

Как оказалось, тогда я трудилась не только за премию, но и получила бесценный опыт, который теперь знатно пригодился.

По правде говоря, после длительной прогулки и хлопот на кухне ноги отчаянно гудели. Но я осталась собой довольна – успела сделать всё, что требовалось, до возвращения поваров. На самом деле расчёт был довольно прост: увидев неожиданную помощницу в лице меня, любимой, местные обитатели, коли я всё доделала за них правильно, должны будут порадоваться. А на радостях, надеюсь, в качестве благодарности, сообразят покормить как меня, так и бедного Демона. Нет, пока я готовила, то, конечно, поклевала немного овощей и прочего, достаточно для притупления острого чувства голода, но и только. Нагло пировать без разрешения местных поваров не хотелось, а где ещё раздобыть еды, я не представляла совершенно, ибо раньше её всегда приносили в комнату, оставляя за дверью. Теперь ситуация в корне менялась, и мне придётся выкручиваться, чтобы раздобыть пропитание. Не бежать же сейчас к Аделиону за решением данной проблемы! Тем более его самого, кажется, в крепости на данный момент нет.

Да и вообще, с кухарками и поварами лучше дружить – всегда существует шанс, что именно тебе перепадёт что-нибудь вкусненькое…

– Ты кто такая, ась?! – неожиданно раздалось таким громовым голосом, что я даже присела, едва не выронив нож из рук. – Ты чего делаешь на моей кухне?!

– А-а-а… Изв-в-вините… – проблеяла я, глядя на приближающуюся кухарку, с которой собиралась подружиться.

Наи-и-ивная…

Шагала та тяжело, медленно, не сводя с меня грозного взгляда. Почему-то я машинально принялась вытирать руки о передник, с трудом подавив желание опустить голову. Было, честно, страшновато. И понятно отчего!

Напротив меня, уперев руки в бока, встала та, которую у нас назвали бы гром-бабой. Чуть повыше, чем я, но шире в обхвате раз так в шесть. Полная, грузная, с невероятно объёмными формами, отчётливо выпирающими из-под простой белой рубахи, поверх которой натянут клетчатый сарафан из грубоватой коричневой ткани. Круглое, рыхлое лицо, маленькие, но выразительные тёмно-карие глаза. Небольшой рот, крупный нос, тонкие яркие брови и такого же невероятного цвета огненно-рыжие волосы на голове, заплетённые в толстую косу, уложенную короной на затылке. Такая… незабываемая женщина. Колоритная!

– Вы извините, – старательно подавляя порыв втянуть голову в плечи, неловко улыбнулась я, аккуратно складывая нарезанный хлеб в плетёную корзинку и накрывая его холщовой белой тканью. – Я у вас похозяйничала немного. С дархаром по парку гуляла, сюда случайно забрела, а тут лежит всё неприкрытое. Жалко стало продукты, испортятся же. Вот и…

Я не договорила, стушевавшись под тяжёлым взглядом женщины. Нервно комкая в руках края фартука, из-под ресниц наблюдая за тем, как хозяйка медленно осматривает свои владения, переходя от стола к столу, заглядывая в каждый таз, под каждую крышку, придирчиво выискивая возможные недостатки. И ведь я уверена была, что найдёт их, ох найдёт! И тогда уж мало мне не покажется… На кой чёрт я сюда вообще сунулась, никто не знает, нет?

Ожидая неизбежной казни, я не сразу заметила, что мой малыш покинул своё место у очага и теперь, прижавшись к полу, по-пластунски передвигается по кухне, неотступно следуя за поварихой, неотрывно следя за ней взглядом и помахивая хвостом. А когда до меня дошёл данный факт, удивиться просто не успела – на меня напал уже конкретный шок.

Кухарка, закончив осмотр, повернулась в мою сторону и, заметив дархара, смерила его недовольным взглядом… а затем расплылась в улыбке, всплеснула руками и произнесла напрочь убившую меня фразу:

– Вот негодник мохнатый, никакого от тебя покоя нет! Вставай, нечего мне тут своим брюхом полы подметать. Не злюсь я на твою хозяйку!

Желание щелчком поставить отвисшую челюсть на место я сдержала с трудом. Но ресницами изумлённо похлопала, когда этот подлиза, приняв нормальную позу, с удовольствием стал принимать почёсывания и поглаживания кухарки, громко постукивая хвостом по полу. А когда он и за уши позволил себя потрепать, я окончательно убедилась, что остаться голодным хитрому Демону не грозило и без моих недавних потуг – этого засранца будто здесь уже давно знали!

В конце концов, получив порцию ласки, мой питомец стал счастливым обладателем огромной кости с остатками варёного мяса на ней и, громко цокая когтями по каменному полу, удалился туда, куда его, собственно, и отправили ужинать – на улицу. Дархар выглядел гордым донельзя, а я настороженно проследила, как кухарка, грузно перемещая свои объёмные телеса, обзавелась тазом, наполненным большими перцами, ножом и приблизилась к столу.