В голове всё складывалось вроде бы гладко, вот только одно нарушало мой план. А именно то, что бронепоезд ориентировочно прибывал в Петроград только в два-три часа ночи. Бронепоезд был новый, и его готовили к отправке на фронт. А значит, шло интенсивное обучение команды, и в первую очередь артиллеристов. И естественно, это было на полигоне. В Петроград бронепоезд возвращался для получения боеприпасов, продовольствия и последнего перед отправкой на фронт технического осмотра. То есть он убывал из подчинения генерала Кобалова. Может быть, и по этой причине мне с такой лёгкостью удалось привлечь для выполнения, в общем-то, элементарной боевой задачи такое мощное средство, как бронепоезд. Но как бы там ни было, мне его обещали, но только на одни сутки. Вот что тут делать? Отказаться от бронепоезда с его мощной артиллерией я не мог – там было две шестидюймовых и четыре трёхдюймовых пушки. Силища для уничтожения всего лишь роты егерей неимоверная. Но если делать ставку на бронепоезд, то мечту о бескровном проведении операции нужно забыть.

Если бронепоезд прибудет в Петроград в три часа ночи и немедленно отправится на выполнение задания, то в нужное место, расположенное недалеко от Выборга, он прибудет только часов в девять, не раньше. В это время начинать операцию означает проводить полноценный бой с егерями. Фактор внезапности будет утерян, и не факт, что егерей удастся наглухо заблокировать. Опытные солдаты, поняв, что за них взялись всерьёз, к тому же применяют артиллерию, прорвут оцепление и растворятся в бескрайних просторах Финляндского княжества. Задача не будет выполнена, и все мои благие намерения и усилия не только будут потрачены зря, но и сыграют против наших с Кацем планов. Враг будет предупреждён, а значит, поменяет методы действия и нанесёт удар там, где мы и не предполагаем. Это нам надо? Конечно, нет. Вот поэтому я и пришёл к мысли, что начинать операцию будем сегодня ночью силами латышских стрелков и казаков вахмистра Долина. А если что-то будет не так и разгорится полноценный бой, то прибывший бронепоезд с резервными группами поставят свою жирную точку в этом противостоянии.

Очередной раз поменяв план действий, я начал действовать, приняв новые вводные. С казацким вахмистром я уже беседовал, теперь нужно было поговорить с командиром батальона латышских стрелков, штабс-капитаном Юрисом Озолиньшем. Он уже, по распоряжению генерала Кобалова, прибыл и находился в приёмной. Я, как истинный великий князь, бесцеремонно использовал кабинет Кобалова как свой. А сам генерал был, можно сказать, у меня на побегушках. С командиром батальона латышских стрелков я беседовал не очень долго, меньше чем с вахмистром. А что, спрашивается, объяснять немногословному профессионалу? Задача простейшая – к назначенному времени прибыть в указанную на карте точку, незаметно окружить хутор «Лосиный остров» с находящейся там большой бандой террористов, и если группе казаков не удастся их нейтрализовать, то заблокировать хутор и ждать подхода резервов, во главе с великим князем. Задачу атаковать егерей я перед штабс-капитаном Озолиньшем не ставил – не хотел больших потерь среди не обстрелянных латышских стрелков. А зачем? Главное было заблокировать егерей на хуторе, а потом прибудет бронепоезд и сровняет эту базу финских террористов с землёй. Главное было, чтобы до прибытия бронепоезда егеря не разбежались, как тараканы. А с этой задачей батальон латышских стрелков, численностью в 570 человек, должен был справиться. Это же не в атаку идти на хорошо подготовленных бойцов. Всё намного проще – сиди себе в укрытии и постреливай в сторону егерей. Вот казакам предстояло действительно сложное дело. Но бойцы они хорошие, обстрелянные, и я надеялся, что воинская удача будет на их стороне. О латышских стрелках я знал, что эти части поддержали Октябрьскую революцию, и особо не доверял латышу. Поэтому и не сказал Озолиньшу, что в операции будет принимать участие бронепоезд. Он и возьмёт на себя функцию карающего меча императора. Не знал я латыша, вдруг он, намолчавшись здесь, распустит язык со своими земляками, и эта информация достигнет ушей командира егерей, и тогда ищи их по всему Финляндскому княжеству.

Все вопросы по обеспечению операции железнодорожным транспортом, боеприпасами и прочие материально-технические вопросы взял на себя генерал Кобалов. При мне он связался по телефону с начальником офицерской школы в Ораниенбауме, генералом Филатовым. Тот непосредственно не подчинялся генералу Кобалову и не хотел, чтобы его воспитанники приняли участие в силовой операции, проводимой Петроградским гарнизоном. Но после того как с Филатовым переговорил великий князь, вопрос был решён. Вот только на данный момент в школе было мало юнкеров (три роты на месяц были направлены в Тулу). Поэтому на сборный пункт должно было прибыть 73 человека под командованием поручика Симонова. Наконец, все вопросы были решены. Маховик подготовки операции начал набирать обороты. А я, пожав руку генералу Кобалову, наконец, смог покинуть штаб Петербургского гарнизона. «Роллс-ройс» уже давно ожидал меня у входа, рядом с «Руссо-Балтом» генерала Кобалова. Кстати, про полковника Матюхинена я ничего не сказал его непосредственному начальнику, генералу Кобалову. Накануне операции тыкать носом в дерьмо человека, от которого многое зависело, не стоило.

Бронепоезд прибыл даже несколько раньше, чем мне было обещано. Хорошо, что я приехал на этот железнодорожный тупик в час, а не в два часа, как убеждал меня Кац. Это он привык, что всё происходит по расписанию, и зачем мучиться в ожидании, когда это время можно провести с пользой, в удобном мягком кресле. А то, что я собираюсь в неизвестность и что мне просто необходимо оценить людей, которые пойдут вместе со мной и, вполне вероятно, в бой, об этом он даже и не думал. А я хотел пообщаться перед прибытием бронепоезда с командиром курсантов офицерской школы, поручиком Симоновым. Эти юнкера, которых я по привычке называл курсантами, должны были явиться на место, куда прибывает бронепоезд, в час ночи. Вот и я к